– Ну, ты учти, что это Александрийские студенты Алексия Либератора, они должны стать не столько хорошими легионерами, сколько грамотными командирами! – усмехнулся центурион.
– Ни один центурион не будет хорошим командиром, если был плохим легионером, и никто не убедит меня в обратном! – буркнул Урс.
– Да, тут ты, пожалуй прав. – согласился Нумерий. – А, кстати, ты знаешь, чей сын проходит у тебя службу?
– Не знаю, и не хочу знать! – перебил командира опцион. – Мне совершенно всё равно, кто отец или дед моего легионера, или другой родственник! Я смотрю только на его выправку, желание быть настоящим воином, умение и воинский дух. Мне важно, какой он товарищ, как поведёт себя в бою – закроет ли своего соратника, или будет спасать только себя. И моя задача не изучать родословную легионера, а делать из него настоящего воина!
– Ну что ж, поддерживаю! – кивнул центурион. – Хороший римский воин может получиться и из крестьянского сына, и из семьи торговцев, воинов, и даже – сенаторов и прочих правителей! Что у вас назначено на завтра?
– Завтра я отправлю их в серьёзный поход – на 17 или даже 24 римских мили[10], с полной амуницией, в один талант, чтоб вложились в норматив пяти часов, и посмотрю, как они это выдержат.
– Не слишком ли суровое испытание для новобранцев? Не все смогут его выдержать! Да и стандартная загрузка не равна одному таланту. В нём 60 мин, а новобранец должен нести только 47!
– Ладно, пускай несут как положено, 47 мин[11], хотя я считаю, что лишние 13 их не убили бы. А кто не выдержит, должен будет собраться и выдержать в следующий раз. Если не сможет – то в следующий. И так, пока не станет настоящим воином! А кто и после этого не сможет, или запросит пощады, тот пусть отправляется домой, к маме. Им не место в римском Легионе, особенно – в нашей центурии!
– Не могу с тобой не согласиться, – слегка улыбнулся старый вояка центурион Фабий.
* * *
Лагерь готовился ко сну, ждали сигнала горниста. Марк поднялся с бревна, на котором сидел, потянулся, разминая мышцы, и направился к казарме, где располагалась их центурия. Внезапно дорогу ему преградила чья-то неразличимая в сумерках фигура, и хриплый голос тихо произнёс.
– Постой, легионер, разговор есть…