– Бэрк, скажи, а на кой нам лошади?
– Я ничего не буду говорить, сам знаешь, мои сбережения заканчиваются. А набивать карманы Двэйна моими деньжатами мне надоело.
– Я не скажу Двэйну, обещаю.
– Честно? Ну ладно. То, что мы можем летать – это хорошо, но чем дальше к эльфийским границам, тем опаснее. Лошади – наш лучший вариант оставаться некими… странниками. Тем более что вас с господином солнце не так печет, как меня. А я обойдусь плащом, – он отхлебнул напиток и искоса взглянул на Доджа. В глазах ящера застыл немой вопрос.
– Что еще? Я же вижу, у тебя полно вопросов. Задавай!
– Хм… а что это за праздник, который отмечают?
– Так, сегодня же… нет стоп… а, ну как же я мог забыть! Сегодня все, кроме эльфов, отмечают… не помню, как он правильно называется, ну… ночь сотворения мира, во! – Бэрк стал понемногу икать.
– У нас, хасиисов, нет такого праздника. Мы отмечаем День всего живого – день, когда зародилась жизнь.
– Так это ж то же самое!
– Вовсе нет! Этот день празднуется дважды в году, так как зверорасы зародились в разные дни. Короче, мы отмечаем наше рождение как вида и день рождения всего живого. А почему эльфы не отмечают?
– Все эльфы, но не я, считают, что они никогда не рождались. Они… существовали… всегда, – язык Бэрка постепенно переставал его слушаться, – и… они считают… что являются высшими существами. Вот! – словоохотливый вампир был уже совсем пьян, хотя выпил всего одну кружку.
– А этот… Аксель, ты его видел?
– Конечно! Мы с Двэйн… ом заходили к нему. Он… Живет в часе езды… от границы, – Бэрк попытался показать направление рукой, едва не смахнув кружки со стола, – он, знаешь… такой огромный мужик… такой весь из себя правильный… аж тошно, – после этой фразы Бэрк уронил голову прямо на стойку и тут же звучно захрапел.
– Ха, – воскликнул он, резко подняв голову через несколько секунд, – где я? Много я тебе лишнего наговорил?
– Нет, – с некоторым опасением посмотрел на него хасиис, – но ты только что был ужасно пьян, и вдруг… ты совершенно трезв!
– Это моя слабость, – признался он, – я очень быстро напиваюсь. А затем одна из моих мышей по своей воле выводит все токсины, перекачивает их в себя и незаметно улетает. Видимо, так случилось и на этот раз.
– Ну, раз уж так, может, мне еще что-нибудь расскажешь?
– С удовольствием! Что?
– Ну… расскажи поподробнее про Двэйна. Неужели он настолько ужасен?
– Нет, Двэйн – очень хороший и правильный человек, ну и вампир, конечно. У Дариана сложная судьба. Ему приходится очень несладко, но Двэйн не имеет никакого отношения к этому делу. Он… – Бэрк не успел договорить, как один из стражей барона, как будто случайно задев его, сорвал капюшон. Через несколько мгновений полной тишины отовсюду раздались громкие крики: «Вампиры! Вампиры!».