– Что это с ней? – Жирный пренебрежительно отошел на шаг, не выпуская руки девушки. – Она что, больная?
Бегемот закатил глаза и посмотрел на друга с презрением:
– Не видишь, девчонка притворяется. Ну так что, мелкая, ты сделала свой выбор?
Эля смотрела, как подругу скручивает спазм, и каждое касание отражается гримасой боли на лице Лили.
– Да! Не троньте ее, – уверенно произнесла Эля.
– Ну как хочешь. Тогда ты, – обратился мужчина к Лиле, – будешь смотреть, как я рисую узоры на твоей подруге. Держи крепче, – приказал третьему, безмолвно стоящему рядом. – Хорошо держи, хочу, чтобы вышло красиво.
С этими словами надрезал рукав белой рубашки, с силой дернув за края ткани. Прижал к столу и зафиксировал коленом кисть девушки. С безумной улыбкой приложил холодное лезвие к коже. Острый кончик легко проник в плоть, на что Бегемот дернул головой от удовольствия:
– Черт. Криво вышло. Ты умеешь писать красиво «Б»? – обратился он к тому, кто держал девушку. – Какая-то херня выходит. О-о-о, – воскликнул, отнимая нож на секунду и даря мгновения без боли. – Думаю, вот тут нужно скруглить.
Лиля с силой зажмурила глаза, не в силах больше смотреть. Ей было не разглядеть, что именно происходило на том столе, но она видела Элино раскрасневшееся лицо, покрытое испариной, и белый рукав рубашки, с каждой секундой все больше окрашиваемый в алый.
– Сильная, тварь. Кричи, я сказал, кричи! Хочу слышать твои вопли, – с этими словами надавил сильнее на рукоять. Не выдержав боли, Эля негромко закричала, нет, жалобно заскулила и с трудом выговорила:
– Отойди от нее, не видишь, ей плохо.
На последних словах Лилю вывернуло под ноги Жирному и тот отскочил, отряхивая и обтирая подошвы ботинок:
– Ну точно больная.
Девушка в подтверждение слов стерла с губ остатки рвоты и рассмеялась, громко, надрывно. Закрыв в защитном жесте ладонями живот, с диким блеском в глазах взглянула в лицо Жирного.
Она чувствовала первобытный страх, боль и жгучую злобу Ара, он был уже рядом. Совсем близко.
– Мы тут, – произнесла громко, чем вызвала переглядывания между мужчинами.
В коридоре послышался шум и громкие голоса. С грохотом дверь разлетелась на куски, чуть не задев острыми ошметками Лилю, но она вовремя успела повернуться спиной, прикрывая лицо и живот. Еще через секунду девушка оказалась в объятиях, и ей закрыли ладонью глаза:
– Не смотри, девочка, – голос Лео проник в ее сознание, – и не слушай.
Не смотреть было легко. Мужчина стиснул ее, прижав к себе так плотно, что было трудно вдохнуть. Но не слушать – невозможно.
Рычание зверя оглашало весь этаж. Грохот ломаемой мебели, сдавленные хрипы, пронзительные крики оседали на душе кровавыми потеками. Она не могла видеть, но ее сознание дорисовывало яркую картину происходящего.