– Ешь, – от тона, с каким было произнесено одно-единственное слово, разговоры сразу же затихли. Лилия выдержала тяжелый взгляд Арнара и отодвинула тарелку:
– Я сыта.
– Ешь, – повторил с вибрирующими нотками.
– Я же сказала, что сыта! Сыта! – девушка поднялась и покинула столовую.
– Что? Она совсем не ест. Это забота, – произнес Ар уверенно, возвращая сестре возмущенный взгляд.
– Тебе бы не мешало освежить значение этого слова. При Тае ты помнил его определение.
– Не смей вспоминать о ней!
Вела по примеру девушки отложила вилку и вышла из-за стола.
Эля сбежала с ужина вслед за матерью. Она больше не могла изображать семейную идиллию. Поднявшись на второй этаж, прошла мимо комнаты, в которой сейчас жила Лиля, остановилась у своей двери, заставила себя вернуться и постучать.
Дверь приоткрылась, и девушка вошла в комнату.
– Лиль, я не знаю, что тебе сказать. Прости?
– Очень подходящее слово. Хотя, теперь ясно, почему ты всегда избегала общения.
– Можно я пройду?
Лиля тоже прошла вглубь комнаты:
– Тут только одно кресло, принимать гостей не на чем, – она присела на пушистый коврик и подвернула под себя ноги. – Расскажи мне про себя? Оказывается, я ничего не знаю.
Эля повторила за ней и села напротив.
– Ну, меня удочерили, когда мне было два. И я всегда считала нормальным, что в доме бегают волки и могут превращаться в человека. Ожившая сказка. А когда подросла, мне объяснили, что не во всех семьях так. В школу я пошла в пятнадцать, когда все решили, что я никому не разболтаю, – Элька демонстративно закатила глаза. – А потом универ. Я ничем не отличаюсь от тебя.
– Прямо-таки ничем? – недоверчиво спросила Лиля.
– Ну, практически. Я чуть старше. Мне тридцать два.
– Сколько?!
– Тридцать два. Что, не похоже? – Эля встала в полный рост, покружилась и села обратно. – Мы с мамой прошли обряд Единения. Я теперь не старею, но умереть очень даже могу. Поэтому за мной постоянно кто-то таскается.
– А сколько же остальным? – вопрос сам сорвался с губ.
– Мите девяносто пять, – Лиля в очередной раз нервно рассмеялась, вспоминая молодого парня, никак не ассоциирующегося с древним стариком. – Мы с ним самые молодые. Хотя нет, теперь это ты. Маме двести семнадцать.
– Стоп! Стоп, стоп, стоп… мне надо переварить предыдущую цифру.
– Это ладно, вот Лео, – многозначительно протянула Эля, дожидаясь реакции.
– А ему? – Лиля все же не удержалась и поинтересовалась.
– Триста восемьдесят четыре года! – произнесла пафосно, наслаждаясь эффектом. Сознательно или нет, но Эля избежала упоминания об Арнаре и сменила тему. – Гулять идем? Митя обещал нас сводить в лес.