На границе участка их догнал волк. Лилю приветственно боднули в бок большой мохнатой головой с огромными ушами, подталкивая по тропинке.
За спиной девушка заметила второго зверя, который держался в стороне и не приближался.
Элька без умолку болтала: кажется, нервничала так же, как и ее подруга. Но болтовня была полезна: краткий экскурс в жизнь стаи и одновременно инструкция для глупой девчонки, чтобы не пыталась сбежать.
– Практически вся Озерная долина – это наша стая, на восемьдесят процентов. Еще двадцать – люди, которые здесь работают. Но в радиусе десяти километров только волки, – с нажимом пояснила Эля.
– Я и так поняла, что сбегать бесполезно, – Лиля пнула ногой крупную шишку.
– Да я не об этом, хотя…
– Я все понимаю. А как вы так долго живете на одном месте?
– О-о-о, так это проще простого. Лет десять-пятнадцать вполне можно быть на людях. Сейчас это Лео, Митя и я, но скоро придется заниматься делами маме и Ару. Тридцать лет – большой срок, чтобы не пересекаться с одними и теми же людьми.
В подтверждение сказанного, волк издал из себя утробный звук и пробежался вокруг них.
– Да беги уже, – Элька хлопнула мохнатую спину, – оборотню нельзя постоянно быть человеком, он сразу слабеет. Поэтому привыкай встречать их на участке вот в таком виде.
Дмитрий сорвался со всех ног или лап, – Лиля так и не решила, как правильней.
Девушки присели на сваленную непогодой сосну и наблюдали за резвящимся зверем. То скрываясь в гуще леса, то возвращаясь, проверяя все ли в порядке, зверь наслаждался свободой.
Облокотившись на спины друг друга, практически молча, каждая думая о своем, провели остаток времени.
Второй волк, присутствие которого хоть и ощущалось, не нарушал уединение до определенного момента.
Зверь с темной шкурой и серыми подпалинами приблизился и устало сел рядом. Не нужно было пояснений, его Лиля узнала сразу.
Волк повернул морду и несмело носом коснулся руки. Не встретив сопротивления, положил огромную морду на колени. Казалось, он не дышал, не шевелился, лишь поднял желтые глаза. И даже не моргал.
Белесые шрамы на шкуре зверя виднелись сквозь густую шерсть, проглядывая клочками, не так ярко, как на человеческом лице.
Умом осознавая, что это Ар, Лиля все равно не могла злиться, как ни старалась. Не было его резких слов, от которых накрывало волной обиды и горечи, вечно хмурого взгляда, указывающего на свое место, только усталость в отблеске желтых глаз.
По телу полилось приятное тепло. Недолго наслаждаясь спокойствием, вдруг встрепенулась. Как понять, где твои ощущения, а где навязанные мохнатыми манипуляторами?