– Вам, наверное, и нечем, – выпалила я, полностью осознавая свои слова.
Сейчас можно было услышать жужжание мухи, если бы она летала в кабинете. Одногруппники дружно, словно по команде, повернули головы на Федора Михайловича в ожидании ответного хода.
– М-да, всегда знал, что избалованные богатенькие девицы ничего из себя не представляют, – кажется, его забавляла наша перепалка. – В следующий раз, будьте любезны, слушайте материал, – еще выше поднял бровь и вернулся к объяснению темы.
Закрыв тетрадь, отложила ручку и посмотрела в окно, наблюдая за плавным течением облаков по ясному небу. Это то, чему я посвятила оставшийся час. Но, надо заметить, преподаватель меня больше не цеплял, перекинувшись на задние парты.
– Эль, я есть хочу, – пожаловалась на сосущее ощущение в животе, когда мы вышли из кабинета злобного леприкона.
– Только две пары прошло, потерпи еще одну, и пойдем в столовую.
– Я не выдержу, – в подтверждение моих слов живот издал громкий звук.
– Лилька, стой, – окликнула староста, – держи, – мне в руки вложили студенческий, – а старый отдай, в деканат сдать надо. Секретарь с утра ждет.
– Вер, а у меня его нет с собой, дома. Давай завтра? – я открыла небольшую зеленую книжечку и тихо рассмеялась.
Моя фотография на развороте: кажется, тогда мы с Элькой гуляли по саду, виден ворот серой рубашки.
– Рокотова Лилия Сергеевна, – прочла вслух.
– Что, самой не верится? – староста все еще стояла около нас. – Лиль, мы же с тобой подруги и, считай, тоже родственницы.
Элька фыркнула на заявление.
– Что?! Мы с Митей два месяца встречаемся! – обратила свой гневный взгляд на Элю.
Верка взяла нас под руки, и, к моему разочарованию, повела в противоположном направлении от буфета.
– А ты когда замуж вышла? Был медовый месяц, поэтому не ходила на учебу? – неподдельный интерес плескался в глазах девушки. Еще бы, сегодня я главная сплетня. – А кто муж? Залетела, да? – и смотрит на меня внимательно.
– Вер, ты здоровая? – Элька выдергивает руку из захвата и освобождает мою.
– Удочерили меня, – как можно спокойнее отвечаю. – Идем, – обращаюсь к Эле, – я есть хочу.
– Вот дура языкастая!
– Да, ладно тебе. Ведь все равно скоро станет ясно, что по залету, – от этих слов становится смешно. – Пошли, – я толкнула дверь в буфет и захлебнулась слюной от запаха свежей выпечки, – пара через семь минут.
На третьей паре я слушала сдавленные смешки за спиной и тихие перешептывания, а обрывки фраз, которые долетали до нас, вызывали отвращение.
– Интересно, это что нужно уметь, чтобы попасть в их семью…
– Не говори.