Король замер, позволяя мне руководить, но взгляд был требовательным и нетерпеливый, что вызывало во мне лишь брезгливую усмешку, которую я смогла скрыть за соблазнительной улыбкой, прежде чем вильнула бедрами вновь, выбивая новый стон полный наслаждения и жажды. Затем еще и еще, чувствуя, как мужчина напрягается сильнее с каждым моим движением, бессвязно цедя ругательства и какие-то бормотания сквозь зубы.
Нагнувшись к его лицу, я сжала одной рукой волосы на его затылке, заставив того посмотреть мне в глаза, послала Костасу улыбку и в очередной раз вильнула бедрами, наслаждаясь своей властью над хищником, который сейчас позволил бы мне все и даже больше за одну только возможность довести процесс до конца.
Глядя ему в глаза, я приподняла бедра, отчего он протестующее рыкнул, но натянув его волосы, я заставила мужчину замереть. Лукаво улыбнулась, когда он подчинился, а после стала медленно спускаться пальцами второй руки от его лица ниже. Погладила свои следы от ногтей на его шее, после прошлась по царапинам на загорелой коже груди, обвела пальцами кубики пресса, что все еще скрывались под одеждой, слегка задержалась на поясе брюк, ощущая, как все сильнее напрягается твердое тело подо мной в предвкушении. Выдержав паузу, накрыла внушительный бугор рукой и сжала. Мужчина зашипел от удовольствия и взглядом попросил о большем, что я ему с готовностью дала и уверенно погладила по всей длине члена, скрытого тканью брюк.
— Хочешь меня? — тихо спросила я у его губ, усиливая нажатие ладони, и задвигала рукой быстрее, видя, как мужчина медленно подходит к разрядке. — Ну же, скажи, что хочешь, — потребовала я, сильнее натягивая его волосы в своем кулаке.
— До дрожи, — прорычал он, окинув мое лицо опьяненным, мутным взглядом, в котором читалось подступающее наслаждение. Удовлетворенно кивнула, а после отняла руку практически на пике удовольствия Костаса, заставив его разочарованно и гневно взреветь. — Виктория!
— Хочешь меня, значит? — растянула я губы в издевательской улыбке, бесстрашно посмотрев в почти обезумевшее лицо короля. — Вот только не получишь, — пообещала я и быстро поднялась на ноги с кресла и с обескураженного короля, холодно смотря в его лицо. А после прошипела зло и холодно: — Я тебе не шлюха! Я терпела достаточно и с меня хватит! Хочешь трахаться, вали к своей графине, или к любой придворной швали, мне плевать, — улыбнулась я надменно, ощущая, как подрагивают губы от сдерживаемой злости.
Судя по выражению лица Костаса, я сейчас ходила по тонкому льду. Но я больше не боялась. Уже не страшно. Никто и ничто. Я устала пресмыкаться.