— Конечно, ваше величество. Я слушаю, — тихо-тихо произнесла она, затравленно пряча взгляд и едва заметно съежившись.
— До меня дошли слухи, что у тебя была связь с дворецким. Это правда? — не стала я долго ходить вокруг, да около, внимательно рассматривая ее лицо в отражении зеркала. Мила дернулась, скорбно поджала губы, а подбородок предательски затрясся. В карих глазах появились слезы отчаяния, но она твердо кивнула.
— Это правда, ваше величество, — упавшим до шепота голосом призналась Мила. Я еще некоторое время рассматривала ее, а после задала очередной вопрос:
— Связь насильственная? Тебя принудили?
Всхлип повторился, а краска и вовсе сошла с милого лица, делая девушку бледной, как полотно, и когда я уже приготовилась рвать и метать, она покачала головой.
— Нет, госпожа. Все было без принуждения.
— Значит, слухи про тебя правдивы, и ты совратила женатого человека?
Служанка охнула, подняв на меня испуганные глаза и затрясла головой.
— Нет, сударыня, нет… Все было не так! Прошу, умоляю вас, госпожа, не отказывайтесь от меня! Она изведет меня, если я вернусь в основной штат. Она мне житья не даст и выживет из дворца!
— Ты о Мариссе? — нахмурилась я. Девушка больше не сдерживала слез и только коротко кивнула, боясь сказать еще хоть слово, а после посмотрела глазами побитой собаки.
— Объяснись, — потребовала я холодно и обернулась на девушку, что отшатнулась и покорно опустила голову, нервно сминая ткань подола скромного форменного платья.
— У меня бедная семья, госпожа. Отец сильно пьет, мать болеет, братья и сестры померли не так давно от болезни, вот и мать стала заболевать. Почти не двигается… и мне пришлось искать работу. Мамина знакомая пристроила меня прислугой во дворец… а господин Беристо… — она сбилась, но сглотнула и продолжила: — Он был добр ко мне. Это заметила госпожа Марисса… — она вновь всхлипнула и задохнулась судорожным вздохом, а мне было этого достаточно, чтобы понять, что мерзкая баба решила изжить конкурентку. Что может придумать такая мегера, как Мерисса — сложно представить. — Работать стало невыносимо, но я не могла оставить службу и лишиться единственного дохода на всю семью: это бы сгубило маму да и отец… он не простил бы вынудив… зарабатывать иначе, — поморщилась она, а девчонку уже колотило от нервов и переживаний. — Он уже пообещал, что будет продавать меня всем желающим, если я лишусь своей работы и перестану приносить деньги. Матушка уже не в силах защитить меня.
Я не торопила, понимая, как должно быть сложно ей говорить такое. Девушка слегка перевела дух, а после продолжила: