— Вам нужна помощь, Виктория? — как только меня обмотали воняющими травами и еще какой-то дрянью тряпками, спросил меня Костас, отчего и без того удрученная Ванесса и вовсе сжалась. Хотела ответить, но в тот момент, в моих покоях показались другие действующие лица и морды.
— Мне сообщили, что королева пострадала, — с отчетливой тревогой и даже испугом, ворвался в покои Себастьян — мой главный министр. У него между ног просочился кот, едва не заставив мужчину споткнуться на пороге, но министр вовремя поймал равновесие, и прошипел что-то тихо, явно нелицеприятное для всей домашней живности.
Кот тем временем по-хозяйски забрался в мою постель и улегся рядом с моей пострадавшей ногой. Если бы она так не болела, я бы с пребольшим удовольствием его скинула, но сейчас усиливать тупую боль не хотелось, потому лишь вздохнула и глубже откинулась в подушки.
— Со мной все хорошо, Себастьян, — заверила я, слабо улыбнувшись статному мужчине за пятьдесят, но уже совершенно седому. — Это всего лишь растяжение, — немного натянуто поведала я и покосилась на кота, который даже не смотрел на меня, чем раздражал даже больше. — Конная прогулка оказалась неудачной.
— Как так вышло? — не унимался министр, почти требовательно посмотрев на короля, который внимательно следил за нами. Искреннюю, почти отеческую тревогу Костас оценил, потому простил такой пренебрежительный тон и пояснил:
— Коня ее величества напугала собака. Возможно, сбежала или сорвалась с цепи, нужно будет выяснить. Королева упала, но, слава богам, сильно не пострадала.
— Опять упала с лошади?! Виктория, сколько раз можно тебя просить прекратить твои опасные поездки? Тебе мало тех падений, которые уже были??? — слишком возмущенно посмотрел на меня министр, отчего вздрогнул даже Костас. — Прошу прощения, ваше величество, за столь бурную реакцию, — покаялся Себастьян, глубоко вздохнув и возвращая себе самообладание. — Просто я искренне переживаю за Викторию. Вы же знаете, я воспитывал ее после того, как родители принцессы оставили нас…
— Не стоит оправданий, — благосклонно улыбнувшись, прервал Костас. — Я понимаю вашу заботу и тревогу за ту, кого вы воспитывали, как собственную дочь.
— Благодарю, ваше величество, — поклонился Себастьян. — Могу ли я просить оставить нас с ее величеством одних ненадолго?
— Конечно, если королева не против, — великодушно кивнул Костас и посмотрел на меня странным взглядом. И эта странность, почему-то, напугала. Возможно тем, что в ней мне почудилась надежда.
Ощущая странное волнение, я покраснела и отвернулась от правителя, тихо попросив: