Голос Шиковского срывался то на рычание, то на некое подобие стона. Хрипел совершенно не к месту. Весь спектр контрастных эмоций: от дикого желания из-за ее близости и даже ее дерзости до страха перед ее уходом буквально прожигал грудь. Там словно дыра образовалась. И Шиковский знал, что заполнить ее может только одним. Иленой.
Поэтому и говорил, и говорил… Сам не зная, что. Просто все, что приходило сейчас в голову.
– Послушай. Я понял. Анна тебе промыла мозги. Вы все такие солидарные… женщины… Все такие правильные преподавательницы. Вы верите друг другу и вашей физике! Да хрен с ним! Но ты скажи: ты меня хоть любила или прикидывалась? Потому что я не верю, что любящая женщина вот так сразу откажется от мужчины по наговору какой-то идиотки! Возомнившей, что у нее роман с этим мужчиной, а не просто постель! Хотя я ей сто раз это говорил! Да что там! Я скину тебе нашу переписку! Там все четко и однозначно.
От последнего предложения Илена вся передернулась, словно ее окунули во что-то ну очень дурно пахнущее.
Красивые чувственные губы репетиторши скривились. И ее близость, яркий румянец на ее лице, запах ее волос – мятный, очень свежий, совершенно некстати вызвали у Азамата какую-то дикую волну возбуждения. Все тело мгновенно напряглось. Каждый мускул. Дышать стало тяжело, воздух со свистом проходил в нос.
Сердце забухало как огромный насос.
Азамат не мог ничего сказать, потому что она была близко, в его руках и она была его. Даже если и сопротивлялась. И как назло, ее сопротивление только лишь еще сильнее заводило. Хотя Шиковский считал, что любит все по правилам, по согласию.
Возмущенный взгляд Илены плавил Азамата, совершенно сбивал мысли.
Он прижался к ней. Словно пытался хоть так соединить их, физически, сблизить до предела.
В голове царил полный сумбур. Возбуждение, страх перед ее уходом, возмущение от вранья Анны. Все смешивалось в дикий калейдоскоп красок и образов. Обрывков фраз, мыслей, эмоций.
Мозги буквально закипали от этого контрастного душа.
Илена на секунду замерла, ощутив близость Шиковского.
То ли оторопела, то ли поддалась на его призыв. Призыв в мыслях, в эмоциях. Призыв его тела.
Шиковский вжался в сладкое, желанное женское тело сильнее, ломая сопротивление, забывая о том, кто их может увидеть: прислуга, Алиф…
Он дышал ею… Громко, шумно, мощно.
Он владел ею… Пусть даже эта чертовка и не признавала.
И он… он весь ей принадлежал, даже если она его и отталкивала.
Илена вдруг словно очнулась, сбросила оторопь и отреагировала…
Еще одна пощечина растеклась жаром по щеке Шиковского.