Виталина
На негнущихся ногах выползаю из кабинета Красовского.
Прислоняюсь к холодной стене. Устало провожу ладонью по лбу.
Теперь нужно решить, куда определить Ваньку?
Тяжело вздыхаю, отталкиваюсь пятой точкой от стены, бреду по пустому коридору.
Возле кабинета меня ждут.
– Полиночка, всё хорошо? – участливо спрашивает Алла Петровна.
– Да. Спасибо, что приглядели за мальчиком, – улыбаюсь я и достаю ключи от кабинета.
– Красовский очень зол? – интересуется она.
Открываю дверь и ласково треплю Ваню по макушке, слегка подталкивая в кабинет.
– Поль, ты чего молчишь? Он ругал тебя? – допытывается Петровна.
Недоверчиво смотрит на меня, как на утаившую ценную информацию.
Странно вёл себя ваш майор!
Очень хочется выплеснуть. Но не решаюсь.
Судя по Доминике, не знаешь, кому тут можно и доверять.
Передёргиваю плечами.
Ох! Она по-прежнему ждет ответа.
– Красовский в норме. Вот даже увольнительную дал, – глупо улыбаюсь.
Глаза её расширяются от удивления.
– Простите, Алла Петровна. Я очень тороплюсь.
Хмурится, поджимает обиженно губы, превращая в тонкую полоску, резко разворачивается и молча уходит.
– Полин, а мы сейчас куда? – пацан дёргает меня за руку, отвлекая от грустных мыслей о Полине.
Молодая неопытная. Все норовят чему-то научить, дать ну очень актуальный совет на любую тему.
Да уж! Не позавидуешь.
– Поль, а Поль? – мальчишка ластится ко мне.
На глаза наворачиваются слёзы от умиления. Украдкой смахиваю их.
Перевожу взгляд на пацана, широко улыбаюсь.
– Сейчас заберу сумку, и мы сбежим отсюда!
Ванька оттаял рядом со мной. Его бледное лицо окрасил румянец. Он эмоционален и возбужден. Услышав, что у меня сводный день, в предвкушении, как классно мы можем его провести.
Не хочется его разочаровывать. Но вряд ли удастся провести его так же беззаботно, как и воскресенье. В противном случае, завтра утром меня ждут те же проблемы, что и сегодня.
Смахиваю свои вещи со стола в сумочку, выключаю приборы, и мы покидаем кабинет.
Чувствую на себе чей-то пристальный взгляд.
Прилетает нехорошее предчувствие, поворачиваю голову влево.
В конце коридора знакомая фигура майора Красовского. Решительно шагает в нашу сторону.
Не слишком ли решительно?
Он передумал?
Легко. Разве можно такому верить?
Руки начинаю трястись, и я никак не могу попасть ключом в замочную скважину. Сердце колотится так, словно сейчас выскочит из груди.
Сама не знаю, чего боюсь больше. Крассовский узнал, что на Ваню у меня нет никаких прав? Или то, что он теперь может отправить мальчишку в приют?