Виталина
Откинувшись на сиденье, прикрываю глаза, близость с майором меня раздражает, потому что выбивает из колеи.
С чего я так разволновалась, аж ладони вспотели?
С того, что мы практически наедине в нерабочей обстановке…
Или контролирует паника перед неизвестностью, ведь что-то там намечается впереди…
То, во что он меня не посвящает.
Из-под опущенных ресниц, бросаю косые взгляды на Красовского.
Он вальяжно ведёт машину, управляя одной рукой. Второй приглаживает густую шевелюру.
Выпендривается. И мучает меня неизвестностью.
А обязан поставить передо мной задачу. Мы же на задании!
Или я чего-то не понимаю.
Спустя двадцать минут машина резко тормозит. Меня бросает вперед, но ремень безопасности не дает влететь головой в панель приборов.
– Можно было и поосторожнее, – ворчу, отстёгивая ремень.
– Можно было. Только впереди какой-то мудак резко затормозил, – небрежно бросает Красовский, паркуя джип.
Перед нашим взором раскинулось двухэтажное здание ресторана.
– Послушай, Полина…
Ох! Он, оказывается, знает мое имя. Точнее, сестры. Но это уже неважно.
– Договоримся сразу. Не высовываешься. Делаешь только то, что я тебе скажу.
– В смысле, не высовываюсь? Зачем тогда я здесь? – вскидываю удивлённо брови.
– В качестве приманки, – не скрывает Красовский.
Какой приманки? Он в своём уме?
– Так, – упрямо произношу я и начинаю застёгивать ремень безопасности обратно. – Я никуда не пойду!
– Полина, мы ловим опасного преступника Северского, – приглушённо произносит майор. – Его очень трудно выманить из норы. Но сегодня у него здесь назначена встреча. А ты… Как бы это помягче сказать… в его вкусе.
От шока не могу вымолвить ни слова.
Что значит в его вкусе?!
Какое это имеет отношение к его поимке?
Сглатываю ком, мешающий говорить. Чувствую, как бледнею от страха.
– Почему я?
– Нет времени кого-то подыскивать, – просто объясняет Красовский.
– А-а! – ошалев от его решимости рискнуть мной, выдаю я. – Тогда это меняет дело.
Конечно, нет! Ничего не меняет.
Но говорить ему об этом бессмысленно. Он всё решил.
***
Заходим в холл ресторана.
Красовский наклоняется ко мне, поправляет выбившуюся прядь волос за ухо.
Дёргаюсь от неожиданности.
Ах, да. Мы же изображаем пару.
Но почему делает он это так нежно? Подушечки пальцев едва касаются моего лица. Миллион электрических частиц разносятся по моему женскому телу, пронизывают насквозь, разливаются сладкой негой.