Фахриддин пожал плечами, хотел сказать «не знаю».
– Вы очень похожи на него!
– На Мирсамада?
– Да! Как сказали: «прибыл узбекский гость», так и сердечко наполнилось надежд. Вот увидела вас… как будто его встретила… вспомнила порушенную, не раскрывшись, свою любовь…
– Простите, открыл я вам рану! Не зная… по службе этой…
– Не надо извинений! Вы же не виноваты… – Сусана искренне улыбнулась. – О боже, и характер у них одинаков…
«Она еще прекраснее, когда улыбается» – подумал мужчина.
Выйдя из кафе, он хотел пойти и еще немного отдохнуть в гостинице, но позвонил Аваз:
– Командир, я с Вадимом в Эрмитаже. Тот самый документ мы взяли!
– Он сейчас у вас в руках?
– Да, а что делать?
– Номер его?
– 1571/234!
– Верно! А дата?
– 5 июля!
– Июня или июля? – Фахриддин спросил еще раз.
– Июля! Лола! Седьмой месяц! – ответил вразумительно Аваз.
– Значит седьмой месяц! Теперь всё ясно! Авазбек, для экспертизы придется взять оригинал этого акта! Сможете?
– Постараемся! Вы когда возвращаетесь?
– Сегодня хотел. Теперь на немного придется остаться! Вы там продолжайте, не расслабляйтесь. Скор вернусь…
– Ясно!
Положив телефон в карман, Фахриддин вроде и забыл про девушку, начал смотреть в одну точку, думал. Сусана, чтобы не спугнуть его мысли, не расстроить размышления, молча стояла рядом и наблюдала за ним.
– Как вы считаете, кому нужно было менять дату в акте? – молодой человек наконец заговорил.
– Во-первых, это изменение никому и никак пользу не принесет, – заявила девушка по-прокурорски. Во-вторых, исправление «июля» на «июнь» – это сокрытие какого-то другого преступления или стремление замаскировать время происшедшего и таким путем желание обмануть следствие, что вполне возможно.
– Вынужден признать, что согласен с вами! Это явное стремление скрыть «тайну» послания Альберта Робертовича, написанного Тамаре, попытка связать его с экспонатами, взятыми из Эрмитажа. Следовательно, Тамара…
– Да, конечно! Тамара просила Альберта Робертовича. Профессор же одного из работников музея… Короче, он вас хотел запутать… – пришла к твердому выводу Сусана.
Хотя она и не была знакома с материалами всего следственного дела, но ее основательные и к месту логические выводы привели Фахриддина к убеждению в серьезных мыслительных способностях, проницательности и сметливости этой женщины – прокурора. Подумал было: «стоило бы познакомить ее с материалами всего дела, была бы серьезная польза от нее»… Недаром говорят: «одна голова хорошо, а две лучше».
Хотя неожиданная остановка в Ереване и сегодня его очень радовала, Фахриддин постарался показать, что недоволен этим событием: