– Право же, не стоит, – сказал он. – Что я такого сделал?
Капитан и матросы стали уверять его, что он спас «Наполеон», самое дорогое для них, а они сами выставили себя глупцами, так как забыли про запас досок, взятый ими же. Но Гримлер был больше не в силах вынести столько ласковых слов в свой адрес, и поэтому быстро ушёл (если не сказать – убежал) вниз, в свою каюту. Остальные спустя полминуты поняли его и решили больше не беспокоить.
Весь оставшийся день каждый матрос непременно улыбался ему, и большинство из них пытались сказать ему что-нибудь приятное.
Глава четвёртая. Воссоединение
В последние дни этого плавания «Наполеона» в Саванну Гримлер стал чаще выходить на его палубу и старался разглядеть вдали берег Соединённых Штатов, чтобы оценить, насколько близко корабль подплыл к концу своего текущего «путешествия» и, соответственно, когда ему стоит уже прощаться с ним. Также он вновь начал беспокоиться за судьбу Николаса, но он верно рассудил, что его слуга не станет сидеть сложа руки и, как только его нога ступит на землю, сразу же начнёт искать своего господина, а ему самому остаётся только ждать и надеятся, что Николас не погибнет.
Наконец, когда прошло ровно две недели с момента отплытия «Наполеона» из Кале и Гримлер вновь вышел на его палубу, он увидел землю, чётко вырисовывающуюся на фоне океана и неба, расстояние до которой он оценил в двенадцать-тринадцать миль.
В тот день дул крепкий восточный ветер, который очень сильно надувал паруса корабля, и он будто летел по волнующемуся океану. Из-за сильного ветра образовывались волны высотой в пятнадцать футов, и капитан приказал спустить некоторые паруса и оставить только три, чтобы корабль не так сильно бросало по волнам. Но всё равно маленькие водяные горы мощно ударялись о борта корабля, создавая фейерверки брызг, которые редко, но всё же долетали до палубы. От ударов волн в нижних помещениях стоял сильный грохот, а одна из них, бывшая самой сильной в тот день, заставила корпус затрещать на несколько секунд, судно бросило на двадцать футов вправо, а некоторые люди на нём упали на пол.
Из-за волн на борту «Наполеона» была сильная качка, небольшие вещи в каютах стали двигаться из стороны в сторону, а у людей начало кружить голову. Но Гримлер был выносливым к этому, и поэтому почти ничего не почувствовал.
«Наполеон» двигался со скоростью около тридцати миль в час, поэтому берег быстро приближался, а когда уже стало отчётливо видно корабли, стоявшие в гавани Саванны, деревья и отдельные дома, Гримлер в последний раз зашел в свою каюту, чтобы собрать все свои вещи, лежавшие там. Когда это было сделано, он уже не сходил с его палубы.