И совсем скоро он получил полноценное признание как равного остальным учёным в составе Государственного астрономического союза. Гримлер стал активно участвовать в жизни Союза. Он проводил долгие наблюдения за небом, если таковые позволяла погода, делал зарисовки и описания объектов, определял яркость звёзд и туманностей, а также следил за блеском некоторых показавшихся ему интересными звёзд, и у кое-каких светил отмечал периодические изменения в яркости. Гримлер задумал измерить как можно точнее яркости всех звёзд, доступных для наблюдения на широте Астрономического союза и в имеющиеся у него в распоряжении телескопы, и записать их на бумаге. Над этим от трудился каждую ночь, в которую можно было спокойно рассматривать небо.
Молодой член Союза выбрал для своего проживания комнату, располагавшуюся прямо рядом с кабинетом Уильямса. В ней было всё то, что имелось в комнатах, имевшихся в распоряжении у других астрономов Союза: огромное количество перьев, чернильниц, и целые кипы бумажных листов, а также пара шкафов, стул со столом, кровать, и всё, что требовалось для приготовления еды (изначально в здании было сделано ровно сто комнат, но, если наберётся более ста человек, Уильямс расширит его здание, увеличив число жилищ. Пространство этого обиталища было занято ими наполовину, остальное занимали места для бесед между четырьмя и более людьми, коридоры и хранилища предметов для письма). Гримлер довольно быстро обосновался здесь. В свободное от работы, отдыха, сна и чтения время он продолжал свои занятия по оттачиванию навыков владения своей шпагой. Николас же поселился в комнате, соседней с кабинетом Гримлера, и стал исполнять различные просьбы и поручения своего господина.
Глава седьмая. Возвращение
Так прошло почти два года. Гримлер всё также служил в Государственном астрономическом союзе. Но с началом мая 1822 года в нём стало постепенно появляться какое-то странное, и, к сожалению, не очень приятное чувство. Его начала одолевать непонятная тоска, из-за которой он всё меньше времени проводить за телескопом ночью и за своими бумагами днём. Он всё больше стал смотреть в окно, а по ночам долго не мог уснуть. И нет, это вовсе не были усталость от чрезмерной работы или недовольство ею. Гримлер, наоборот, очень любил наблюдать за звёздами. Источник этой тоски он и сам поначалу не мог выяснить, однако, когда она уже обуяла нашего бедного астронома, он наконец всё понял.
Это была тоска по родной земле. Да, да, Соединённые Штаты оказались чуждыми для него. Климат этой страны, люди и города там были совсем не похожи на его родную Францию, поэтому он, будто голубь среди уток, не мог никак привыкнуть к этой земле. Поэтому в Гримлере стало просыпаться всё более сильное желание вернуться домой, однако он в то же время и не хотел возвращаться, боясь того, что Уильямс разочаровывается в нём, а также потому, что он стремился закончить каталог звёзд. Но с началом июня стремление вернуться назад в Париж пересилило желание остаться в Государственном астрономическом союзе. К тому же, астронома начало съедать чувство беспокойства за восьмёрку слуг, которым он полностью доверил свой дом, когда собирался уезжать. Поэтому он решил завершить наблюдения за звёздами, а затем уйти из Союза и отплыть во Францию.