Хозяин оранжереи и так-то был не красавец - длинный, сухой, с орлиным носом и жидкой бородкой, что тряслась от злости, словно ветка волосатого дерева на ветру.
- Что?
О чём это он? Какие условия? В их лаборатории хода мне не было - кто ж без документов о неразглашении адепта запустит в святая святых? Я работала с растениями, которые были в открытом доступе, и.
- Подписывай, тебе говорят!
Я попыталась обойти слетевшего с катушек хозяина оранжереи, но тот схватил меня за руку и потащил к столу. И тут я поняла, что мне даже подписывать не придётся - читала о таком мошенничестве. Надо просто приложить руку мага к документу - зачарованная бумага считывает оттиск ауры и всё - договор подписан.
- Да не упрямься ты, девчонка! У тебя всё равно нет выбора.
Эти слова привели меня в бешенство. Девчонка? Нет выбора?
Как же вы мне все надоели... Учишься. Учишься... Растёшь. И всё равно нет выбора? Да почему?
Я - растомаг!
Окна зазвенели от того, что земля заходила ходуном - из паркета вырвался корень, половица, отлетев, со всей силы ударила Пфайфера по подбородку, вторая же прилетела в лысину управляющего, на беду приоткрывшего дверь кабинета - узнать, что случилось.
- Ай! Больно.
- Что это? - господин Пфайфер, выпустив мою руку, схватился за шею, одновременно пытаясь освободить ногу от пут.
- Растения, - пояснила я ему, боком пробираясь к двери.
- Ты позвала их на помощь? - в глазах Пфайфера-старшего читалось искреннее изумление. Странно - он же растомаг. Что его так удивляет?
- Простите, но. Я не буду подписывать договор, - твёрдо заявила я уже у самого выхода
- управляющий, получив по лбу, ретировался - путь свободен.
- Можешь забыть о конкурсах и карьере, дурочка. Поняла? Все пути тебе перекрою! -донеслось в спину.
Я бежала, не разбирая дороги, задыхаясь от обиды и несправедливости.
За что так со мной? Я чуть не попала в рабство! Магический договор был подготовлен, и если бы не эта нелепая, унизительная практика, то.
Представила, как ставлю подписи, разомлев от перспектив и чувства собственной значимости. Пфайфер, с вкрадчивой улыбкой рассказывает о том, какая я талантливая, умная, работоспособная и гениальная, подсовывая одну бумагу за другой.
Тщеславная дурочка!
Остановилась отдышаться. Вспомнила о конкурсе и. зарыдала с новой силой. В голос. Братья Пфайфер - в жюри, а значит.
Это конец.
Через какое-то время слёзы всё же закончились, и сквозь пелену пережитого горя медленно, несмело, словно первый росток магического тюльпана, стал пробиваться в моём потрясённом сознании здравый смысл.