— Приятно было познакомиться, ирла! А это я, пожалуй, оставлю себе на память, — достав из кармана голубую ленту для волос, заявил.
Девица сползла по стене, а наглец, довольно лыбясь, поспешил за своим товарищем.
Да где это видано, чтоб к девице обращались на «ты» и прижимали к стенам, как дешевку? А Дан-яр этот тоже хорош! Ни спасибо вам, ни пожалуйста!
— Чтоб вам пусто было, окаянные! — в сердцах выплюнул библиотекарь.
И я была с ним полностью солидарна.
Бросила взгляд на девицу, что до сих пор не очухалась, а затем на удаляющиеся спины дьяров.
Тьфу ты!
Бросившись к незнакомке, потрясла её легонько за плечи, та даже не шевельнулась, затем легонько ударила по щекам, но девица только что -то промычала.
Я уже было замахнулась, как вдруг она распахнула веки и с ужасом на меня взирая взвизгнула:
Ты чего?
— Ничего, — хмуро брякнула, опуская руку. — Живая?
— Да, вроде...
— Вот и хорошо, — поднявшись, протянула руку, — вставай. И ты это. Не принимай близко к сердцу. Северяне, что с них взять.
Приняв мою помощь, ирла поднялась.
— Да как не принимать? Позор-то какой! Ленточку, гад, свистнул! Что же я отцу с матерью скажу? — всхлыпнула.
Да, ленточка это дело серьёзное. В Вондервиле ленточку потерять девице — позору не оберешься. У нас её только женихам отдают, когда те свататься приходят. В знак согласия, так сказать.
— Ты не переживай! И не реви! — рявкнула, замечая, что глаза у неё уже на мокром месте. — Верну я твою ленточку! Жди здесь!
— А как же.
— Все потом, — махнув рукой, круто развернулась и побежала за дьярами.
Добежав до конца улицы, и так и не обнаружив дьяров, свернула, а после ещё и ещё в тщетной надежде найти варваров.
Как в воду канули, в самом деле! А я только на минуточку отвлеклась!
Вздохнув, поплелась к ярмарке.
Как назло ни одного ирла или ирлы! Даже спросить не у кого.
Ярмарка моя последняя надежда. Если не найду северян, можно забыть о медальоне. Единственной вещи, которая досталась мне от матери.
Хильда мне много про нее рассказывала, однако когда разговор заходил о ее гибели, всегда почему-то уходила от темы. Возможно, для неё это было слишком болезненным. Лишь единственный раз неохотно призналась, что та погибла при родах. Большего я от нее не добилась. Она всегда просила не ворошить прошлое, а я. Мне всегда было так интересно!
Какая она? Похожа ли я на неё?
У нас не осталось ни одного ее портрета, ни одного письма, лишь медальон с рубином в середине и мелкими сапфирами вокруг на серебряной цепочке.
Он единственное, что хоть как -то связывает меня с матерью.
Найду! Достану дикаря из-под земли!