Что ты имела в виду, цыганка?
Что сильнее меня теперь?
Я приобрела дар лечить руками, видеть болезнь и убирать её. Мне подарили возможность видеть нечисть и говорить с животными. Я познакомилась с женщиной из древней расы иреан. Спасла три сотни людей от верной смерти. Нашла пристанище.
Сильнее меня может быть только это присутствие, которое я чувствую со вчерашнего дня. Мы точно потревожили что-то очень мощное и очень старое. Оно сильнее меня, да. Хотя бы потому, что я не могу открыть двери большого дома. Но русские не сдаются! Я обязательно найду способ войти в новый «терем».
Поднявшись, я оделась и спустилась с повозки. Забава проворчала:
— Княгинюшка поздновато встаёт.
Удивлённо оглянувшись, я спросила:
— А сколько времени? То есть… Не вечер же!
— Полдень уж, милая моя.
— С ума сойти, — пробормотала, выглядывая в окно из-под тряпки. Солнце и правда стояло в зените. Голубое небо без единого облачка радовало глаз. Да и холод уже не пробирал до костей. Здесь наступила весна. Успели б подготовиться к посеву…
— А где Ратмир?
— На рассвете вскочил и с дружиной пошёл искать спуск к реке.
— Точно! Надо же стирку устроить.
— И рыбы наловить, — Любава-повариха утёрла лоб ладонью, помешала суп длинной деревянной ложкой. — Попробуешь, светлая княгиня?
— Потом, — отмахнулась я. — Побегу Ратмира поищу. Что там с рекой — надо понять.
— Побежит она, — буркнула Забава. — Разбегалась она! Ты княгиня, матушка! Разве ж княгини бегают?
— Ну прости, — рассмеялась я. — Вот обживёмся, отстроимся, запасём еды — и буду ходить павою! А пока надо побегать. И так разоспалась!
Накинув на плечи плащ с меховой подкладкой, я выскочила на улицу. Река рекой, а мне ещё надо своих больных навестить. Вчера совсем из памяти вылетело! Снаружи наткнулась на Бурана, который тянул за шкирку серого щенка. Собачий ребёнок жалобно поскуливал:
— Я боюсь, боюсь! Я к мамке хочу!
— Не боись, сынок! — сквозь сжатые зубы подбадривал его пёс. — Небось не пролежишь подле мамки всю жизнь. Давай, резвее!
Щенок увидел меня и упёрся всеми четырьмя лапами в камень мостовой, тормозя в пыли и чихая. Буран выпустил его загривок и фыркнул:
— Здрава будь, Диана. Вот, привёл.
— Кого? Зачем? — не поняла я.
— Сынок мой. Тебе охраной будет.
Он носом подтолкнул щенка ко мне, и тот плюхнулся на толстенькую жопку, подмяв под себя хвост, а потом повалился на спину, подставив розовый круглый животик. Я умилилась:
— Бозе мой! Какой хороший мальчик! Ах ты моя лапушка!