– Когда я допью свой чай, ты должна быть готова, и ждать меня в комнате. Ты поняла?
Она молча забрала кляп, и согласно мотнув головой пошла в комнату. Я дал ей немного времени, допил чай и отправился в след.
Рони стаяла по среди комнаты голая, опустив голову, удерживая кисти рук в самом низу, друг о дружку. Как и в прошлый раз она была в бандаже. Хитро переплетённый, с замысловатыми узорами из узлов, и петлями для перспективы фиксаций, он обжимал по кругу и приподнимал её аппетитную, и без того упругую грудь. Её красный шибари был еще прекрасней предыдущего. Как произведение искусства ему было под стать в Париж, на высокий показ мод благородных домов. Рони молча стояла и не шевелилась, в ожидании моих действий, улавливая каждый мой шорох на слух. Кровать была аккуратно заправлена белоснежной простынёй, а на ней лежали льняные веревки и разного плана ремни: кожаный, из плотного текстиля, и тряпичный. У стены, возле кровати, с обоих сторон стояли прикроватные тумбочки, одного комплекта с двуспалкой, под дикую вишню, с крупной резьбой. На левой лежали ровно разложенные: массивный вибратор-массажер, классический фаллоимитатор, несколько анальных пробок разного диаметра, и мой кляп. На правой лежало белоснежное полотенце для рук, и разнообразные смазки. Рони замешкалась, сжимая собственные кисти от моих тонных шагов. Взяв с кровати веревки я подошел к ней, встал на колено, и начал вязать ноги, каждую голень отдельно, выше ступ до колен, кружевным браслетом, будто доспехи римского гладиатора. Рони покорна продолжала стоять, слегка поворачивая ступы так, чтобы мне было удобнее. Закончив с ногами я поднялся, позиционировал её руки перед собой, прижав предплечья друг к другу, и связал их в одно, оставив ушко для других веревок в самом начале. Закончив с приготовлениями я торопливо прижал её к стене, и приподнял от пола за привязь рук. Рони ахнула и смотрела в мои глаза молящим, восхищённым взглядом. Я наклонился к её шеи проведя языком в верх, за ухо. Не переставая удерживать Рони на весу я слегка коснулся её внутренней части бедра, и пополз пальцами в верх, прикоснувшись к её пылающей и вымокшей вагине. Мне показалось даже что её жидкость побежала по моим пальцам в низ, стекая на пол. Я бросил Рони на кровать, так, чтобы она оказалась лицом перед ремнями. Поставив её в позу собаки, взял последнюю, самую длинную веревку, и начал продевать её через петли. Начав с рук я продел веревку по обе стороны бандажа, так, чтобы руки оказались за головой, потом через петли на ногах, чтобы колени согнулись и прижались к животу, затем я потянул оба конца веревке будто шнурок через обувь придав Рони нужную позу. Она кратко всхли́пнула от неожиданности, но взгляд от ремней не отводила. Я подошел к ней спереди, и начал водить указательным пальцем между ремней, совершая короткие паузы перед каждым, словно при считалки. Выбрав тряпичный я вернулся обратно, позади Рони, по пути проведя им вдоль позвоночника. Выдержав паузу в пару минут, для эффекта неожиданности, я прошелся по её ребрам. В угоду тряпичному ремню удары были совсем мягкие. Затем я показательно взял текстильный, и окропил её попу красными полосами. На эти удары Рони реагировала живей и в голос. Дыхание её с ходом времени участилось, бросив ремень на пол я не спеша подошел к ней спереди, убрал волосы с глас и удерживая двумя пальцами подбородок дал ей отдышаться.