– Держи.
Полная тишина в доме и подобие человеческого общения между мной и Шевцовым. Насколько всё было бы проще, стань мы друзьями. Но вот действительно же. Неужели его не напрягает эта война?
Алексей вытер нос и забрал у меня таблетки и воду. Выпив и отставив стакан, повернулся ко мне, задерживая за локоть, когда я уже хотела уходить.
– Извини, что нагрубил в машине.
Я молчала в ответ, ожидая продолжения что-то типа «сама виновата», но его не последовало.
– У тебя кровь ещё вот здесь, – я попыталась сморгнуть странное оцепенение, указывая на свой подбородок.
Шевцов потёр тыльной стороной ладони, но промахнулся.
– Нет, вот здесь, – я протянула руку и прикоснулась. Это было просто какое-то спонтанное движение без задней мысли.
Но вдруг в этом момент ударил разряд. Болезненный такой, где-то в районе живота, от которого захотелось содрогнуться и попятиться. И я рефлекторно так и сделала, но наткнулась спиной на крепкую руку, обвившую мою талию.
Мой резкий выдох поймали губы Лекса, и на своих я почувствовала привкус его крови. Казалось, что мир вокруг растрескался на осколки, осыпаясь мне под ноги. Я испугалась, но вместе с тем по телу пробежала странная дрожь, и мне очень захотелось, чтобы она повторилось.
Тело наливается странным теплом, а голова будто заполнилась водой. Или лимонадом, потому что всё, что я ощущала – это лопающиеся лёгкие пузырьки. Ноги ослабли, когда я почувствовала, как его язык коснулся моего. Едва-едва, очень аккуратно. Но это только сначала. Потом Лекс завладел моим ртом полностью, вынуждая запрокинуть голову.
Я ощутила его горячую ладонь на спине, а под своими – твёрдую грудь. Сознание плыло, и я едва не осела на пол, удерживаемая лишь крепкой мужской рукой.
– Тебя что, никто раньше не целовал? – услышала тихий насмешливый голос прямо мне в губы.
– Ч-что?
Сознание нехотя вернулось, и я поняла, что Шевцов смеётся надо мной. Там, где только что блуждала такая сладкая нега, теперь разливалась горечь. Это же Лекс, Господи! Что же я делаю?
– Пусти! – я попыталась толкнуть его в грудь, едва обретя способность говорить.
Но Шевцов и не думает отпускать. Он лишь тихо зесмеялся, сильнее прижимая меня к себе.
– Тише, мелочь, – снова шёпот почти у моих губ.
И всё снова повторилось. Моего слабого сопротивления хватило на какие-то доли секунды, и я опять растворилась в поцелуе. В таком тягучем и сладком, который незаметно для меня самой становился слишком жарким. Я чувствовала, как пальцы Алексея сжимаются на моей спине, сминая ткань свитера. И почему-то от этого движения я начинала гореть сильнее, чем от самого поцелуя.