– Да, с холодным душем опасно, – согласился Казнов, – хватит нам смертей из-за воспаления легких. А зарядку они делают. Ванятка сто раз отжимается!
– Ваня молодец. У вас хорошие внуки. А вы детектив? Я не понимаю, почему приехал детектив? Разве произошло преступление? Уманцев же умер от воспаления легких!
– Да, но его дочь Вера Антоновна попросила меня выяснить некоторые подробности его болезни и смерти. Вы не видели нигде Тюрину? Она почему-то не ночевала и не пришла утром.
– Нет, не видел, а зачем она вам?
– Она была с ним все время. Он умер у нее на руках.
– Я бы сказал иначе, – тихо дополнил Казнов, – он умер по ее недосмотру!
– Думаете, она не делала ему уколы? Путала лекарства? – спросил физрук.
– Я не знаю, что думать, – ответил Казнов, – просто надо с ней поговорить. Одно дело мы с вами говорим, а другое дело детектив. У детектива лучше получится выяснить, какие уколы и какие лекарства, почему и когда? Куда она запропастилась?
– Не знаю. У меня скоро урок. Извините, мне пора. Если будут ко мне вопросы, если нужна будет помощь, то вы всегда найдете меня в школе. Я здесь практически живу, хотя снимаю частный дом в аренду.
– Сергей Артемович! Мы тебе всем селом дом построим! – сказал Казнов, – только лета дождемся! Мои мальчишки в школу бегут с радостью! Даже по всем предметам лучше учиться стали. Это же дорогого стоит! Однако мы тоже уже запаздываем. Нас пригласил отец Геннадий.
***
Отец Геннадий ждал их. Стол уже был накрыт. За столом сидели три девочки и мальчик. Мама и Марина хозяйничали на кухне, позже и они сели за стол. Отец Геннадий говорил об Антоне только хорошее, сокрушался о его скоропостижной кончине. Расспрашивал Трубникова о Ростове, какие новости? Трубников спросил его мнение о Тюриной.
– Разве она виновата в смерти Антона? Почему ее все начали травить? Кто дал право судить ее? Вчера она подходила ко мне, спрашивала, смогу ли я уделить ей время, хотела исповедаться. Но вчера я был очень занят. А сегодня она не пришла, хотя я ждал ее.
– Разве нельзя исповедаться вместе со всеми после службы? – спросил Казнов.
– Можно, но при необходимости можно выделить отдельное время. Может быть, ей просто надо выговориться, душу излить? Это же не получится, когда за тобой большая очередь стоит! Ей ведь и поговорить теперь не с кем. Она и раньше-то особо ни с кем не дружила. Все время одна. Бедная женщина! Почему она не пришла на исповедь? Сама же просила! Я ей время назначил, ждал. Передумала? Если встретите, скажите, пусть приходит. Я приму, когда бы она ни пришла.