– Мы не сможем убежать, – торопливо сказала она и печально посмотрела на молодого мага. – Магия к тебе ещё не вернулась, и у нас остаётся единственный выход!
– Нет! – хрипло проговорил Арсений и попытался встать, но тут же рухнул в объятия девушки.
– Да, любимый, судьба всё-таки существует, – глядя в его глаза, полные боли и страха, сказала Ялиоль и прильнула к его губам!
Их уста слились в первом поцелуе, а через несколько мгновений остров всей своей мощью обрушился на землю. Отголоски падения каменного корабля почувствовали жители соседнего города. Многие строения обрушились, и паника охватила людей, никогда не видевших землетрясения.
Дэрлинг ликовал, предвкушая своё триумфальное восшествие на трон повелителя мира. В первую очередь перед ним склонит голову принц Доринфии! Когда-то он запретил Нимфизалии покидать границы своих владений, но теперь будет горько сожалеть, что так опрометчиво отказал Дэрлингу в маленькой просьбе.
Воображение настолько сильно захватило префекта, что он не сразу заметил, как его каменный корабль покрылся паутиной трещин. Разломы распространялись по монолитному острову с такой скоростью, что через несколько мгновений самым крупным участком, не тронутым внезапным разрушением, оставался кусок черепицы, на которой стоял маг. Оглушительный треск исходил из глубины острова, а кроме того, оттуда сквозь разломы начал вырываться ослепительный белый свет. Ещё мгновение, и яростный рёв Дэрлинга потонул в грохоте взрыва, разорвавшего Нимфизалию на миллиарды мельчайших осколков.
На месте последнего падения острова остался только светящийся шар, отбрасывающий лучи во все стороны. Его свет постепенно стал слабее и обернулся сиянием, поднявшимся над сидящими в глубокой воронке людьми. Вскоре оно начало втягивать длинные лучи, и Арсений с Хельгой увидели огромное лицо Ялиоль, показавшееся из сияния. Её голова была окружена шестью крыльями, как у Матери рода, но, в отличие от Женевьевы, воплощение живого света, пробудившееся от поцелуя, не имело ни тела, ни конечностей. Юноша замер, глядя на порхающую над ним крылатую голову размером с него самого, излучающую белый и золотистый свет.
Ялиоль окинула печальным взором крылья, и безмолвный стон сорвался с её губ.
– Вот и сбылось предначертанное, – мысленно произнесла она, – ничего нельзя изменить…
Страх и обречённость, охватившие дочь Таласа, вдруг растворились в необычайной лёгкости и теплоте, разливающейся по щекам. Она не только не чувствовала своих ног и тяжести тела, поднятого над землёй, но и появившихся крыльев. Однако возникшая на миг лёгкость тоже исчезла вслед за последними ощущениями, покинувшими её.