“Увольняйся”. Слово вибрировало, напряженное и яростное, между нами.
Глаза Жюля светились вызовом. “Нет”.
Ее медленное, точное произношение подняло мое кровяное давление еще на одну ступеньку.
Костяшки моих пальцев впились в твердое дерево, когда я сжала руки в кулаки на столе. Мое сердце колотилось так сильно, что его барабанный бой эхом отдавался в моей голове, дразня меня.
Я не знал, почему это меня так беспокоило. Джулс был новым научным сотрудником. Ну и что? Я не часто приходил в клинику, и мне не нужно было с ней разговаривать, если я не хотел. Кроме того, ее должность была временной. Она уйдет через несколько месяцев.
Но от одной мысли о том, что она здесь, в моем убежище, пьет из моей кружки, смеется с моими друзьями и наполняет каждую молекулу воздуха своим присутствием, становилось чертовски трудно дышать.
Раз. Два. Три. Я заставлял кислород поступать в мои легкие с каждым счетом.
В нескольких футах от него гудел холодильник, не обращая внимания на битву, разыгрывающуюся на кухне. Между тем, часы тикали свой путь к получасу, напоминая мне, что я должен был уже давно уйти.
Душ. Кровать. Блаженный сон.
Они звали меня по имени, но я был здесь, лицом к лицу с Жюлем, не желая размахивать белым флагом в нашей тихой войне.
Даже в такой близости я не мог заметить ни одного изъяна в ее кремовой коже. Однако я мог сосчитать отдельные ресницы, обрамляющие ее карие глаза, и заметить крошечную родинку над верхней губой.
Тот факт, что я заметил эти вещи, разозлил меня еще больше.
“Я думал, ты все о корпоративном праве. Большие деньги. Престиж. ” Каждый слог звучал холодно и достаточно остро, чтобы ужалить. “Клиника, возможно, не такая модная, как Silver & Klein, но мы выполняем здесь важную работу. Это не игровая площадка, на которой ты можешь валять дурака, пока не уйдешь в ”высшую лигу " ".
Это был удар ниже пояса. Я знал это, как только сказал это.
Джулс, вероятно, нужна была работа, чтобы поддерживать ее, пока она не сдаст экзамен на адвоката, и в этом не было ничего плохого.
Но мое разочарование — из—за моего отца, из-за Алекса, из-за пустого, грызущего чувства в моей груди, которое мучило меня больше ночей, чем я хотела признать, - превратило меня в кого-то, кого я не узнавала и не особенно любила. Обычно я мог притвориться тем же беззаботным парнем, каким был в школе, но по какой-то причине моя маска никогда не длилась долго с Жюлем.
Возможно, это было потому, что мне было все равно, видит ли она худшее из меня. Было определенное освобождение в том, чтобы не насрать на то, что думают другие люди.