Он сверкнул своими стальными серыми глазами в мою сторону, и мне показалось, что я заметила намек на веселье, прежде чем стены снова рухнули.
- Туше. - Он заколебался, затем неохотно добавил - Ты не такая, как я ожидал.
- Почему? Потому что я не поверхностная дурочка? - Мой голос похолодел еще больше, когда я пыталась скрыть неожиданный укор от его слов.
- Я никогда не говорил, что ты поверхностная дурочка.
- Ты подразумевал это.
Риз поморщился.
- Ты не первая королевская особа, которую я охраняю, - сказал он. - Ты даже не третья и не четвертая. Все они вели себя одинаково, и я ожидал от тебя того же. Но ты не…
Я изогнула бровь.
- Я не...?
Небольшая улыбка промелькнула на его лице так быстро, что я чуть не пропустила ее.
- Поверхностная дурочка.
Я не смогла сдержаться. Я рассмеялась.
Я, смеющаяся над тем, что сказал Риз Ларсен. Должно быть, ад замерз.
- Моя мама была большой любительницей животных, - сказала я, удивив саму себя. Я не планировала говорить о своей матери с Ризом, но почувствовала, что вынуждена воспользоваться затишьем в наших обычно антагонистических отношениях. - Я унаследовала это от нее. Но во дворце не разрешалось заводить домашних животных, и единственным способом регулярно общаться с ними была работа волонтером в приютах.
Я протянула руку и улыбнулась, когда Мэдоу взяла ее в лапы, словно давая мне пять.
- Мне это нравится, но я также делаю это, потому что… - Я подыскивала нужные слова. - Это заставляет меня чувствовать себя ближе к маме. Любовь к животным - это то, что разделяем только мы. Остальные члены моей семьи любят их, но не так, как мы. Или любили.
Я не знала, что побудило меня к этому. Может быть, я хотела доказать, что работаю добровольцем не для пиара? Почему меня волновало, что обо мне думает Риз?
А может быть, мне нужно было поговорить о своей маме с кем-то, кто ее не знал. В Атенберге я не могла упомянуть о ней без того, чтобы люди не бросали на меня жалостливые взгляды, но Риз был спокоен и невозмутим, как всегда.
- Я понимаю, - сказал он.
Два простых слова, но они заползли внутрь меня и успокоили ту часть меня, о которой я и не подозревала, что она нуждается в успокоении.
Наши глаза встретились, и воздух стал еще плотнее.
Темные, загадочные, пронзительные. У Риза были такие глаза, которые смотрели прямо в душу человека, проникая сквозь слои изощренной лжи, чтобы добраться до уродливой правды, скрытой под ней.
Сколько моих истин он мог увидеть? Смог ли он разглядеть девушку под маской, ту, что несла десятилетиями бремя, которым боялась поделиться, ту, что убила…