Мы дошли до машины, но когда я открыл дверь, чтобы Бриджит села, она вместо этого положила свою ладонь на мою руку.
Я напрягся: ее прикосновение прожгло мою одежду сильнее, чем любой холод или пламя.
- Мне жаль, - сказала она. - И за то, что произошло, и за то, что я лезла не в свое дело.
- Я ушел много лет назад. Если бы я не хотел говорить об этом, я бы и не говорил. В этом нет ничего страшного. - Я отдернул руку и шире открыл дверь машины, но отпечаток ее прикосновения остался. - Я не жалею о том, что служил на флоте. Ребята из моего подразделения были для меня как братья, ближе всех к настоящей семье, и я бы ни за что не отказался от этого. Но фронтовые дела? Да, с этим дерьмом я покончил.
Я никогда ни с кем не делился этим раньше. С другой стороны, мне не с кем было поделиться этим, кроме моего старого психотерапевта, а у меня было достаточно проблем, чтобы работать с ней, не углубляясь в причины моего ухода из армии.
- И все же после этого ты выбрал профессию телохранителя, - заметила Бриджит. - Не совсем безопасное занятие.
- У меня есть навыки, чтобы стать хорошим телохранителем. - Многие бывшие "морские котики" (прим. Спецназ ВМС) идут по пути частной охраны, и Кристиан, может быть, и был ублюдком, но он был убедительным ублюдком. Он убедил меня подписать контракт менее чем через сутки после моего возвращения на американскую землю. - Не думаю, что мне когда-либо угрожала опасность с тех пор, как ты стала моим клиентом.
Она смущенно вскинула брови, и я почти улыбнулся.
Почти.
- Риск разрыва моей артерии увеличился в десять раз.
Замешательство Бриджит рассеялось, сменившись странным сочетанием восторга и раздражения.
- Рада видеть, что вы обрели чувство юмора, мистер Ларсен. Это рождественское чудо.
Из моего горла вырвался смешок, настолько чужой, что я едва узнал в нем свой собственный, и что-то в моей душе всколыхнулось, подталкиваемое напоминанием о существовании других вещей, помимо тьмы, которая преследовала меня так долго.
В глазах Бриджит промелькнуло удивление, прежде чем она неуверенно улыбнулась в ответ, и нечто подняло голову в ответ на дальнейшее поощрение.
Я засунул его обратно.
Смеяться было хорошо. Все остальное - нет.
- Пойдем. - Я стер улыбку со своего лица. - Или мы опоздаем.
***
Бриджит
Если бы я могла описать свои отношения с Ризом одной песней, то это была бы песня Кэти Перри "Hot N Cold". В одну минуту мы ссорились и не давали друг другу покоя. В следующую - мы смеялись и сближались из-за шуток.
Ладно, сближение - слишком сильное слово для того, что произошло на парковке кладбища. Вести себя по отношению друг к другу как нормальные люди было более точным. Риз не столько рассмеялся, сколько полунасмешливо улыбнулся, но, возможно, в его мире это и было смехом. Я не могла представить его откидывающим голову назад от смеха так же, как я могу представить Скалу (прим. Дуэйн Джонсон), танцующего балет.