Утырок делает знак рукой, походу, за свой столик приглашает.
Шустрит, скотина, напирает.
Злючка не особо хочет идти, она, закусив губку, осматривается, словно ищет кого-то в толпе.
Не меня ли?
Но это так, в порядке бреда.
Откуда ей знать, что я здесь?
Придурок начинает настаивать, даже, кажется, лапы распускает, прихватывая Злючку за острый локоток.
Это он зря, конечно.
Я, не отрывая взгляда от творящегося непотребства, выпиваю залпом еще огненного пойла, аккуратно промакиваю губы салфеткой.
Встаю и иду.
Не торопясь.
А чего торопиться-то?
Все успею.
19. Что бывает, когда выпитое догоняет в полете
Утырок прилип к Злючке настолько плотно, что забыл, где находится. А находится он в общественном месте, вообще-то.
В общественном месте нельзя вести себя неприлично, это меня еще, сука, в школе милиции учили когда-то. И нельзя приставать к женщинам. Особенно к несвободным. А Злючка именно такая. Несвободная.
Что бы она там по этому поводу не думала своей хорошенькой, умной, но абсолютно отмороженной головкой.
Утырок нарушает закон, приставая в общественном месте к несвободной женщине. А я, как-никак, представитель закона. Сейчас вот и представлю. В полном объеме.
Я подхожу сбоку, так, что парочка, похоже, увлеченная друг другом, не замечает приближения.
Первой меня видит Злючка.
Она, как я понимаю, не особо-то довольна своей популярностью, ежится, осматривается, постоянно натыкаясь на внимательные взгляды.
А нечего мотаться одной в таких джинсах в облипочку по злачным местам, дурочка! Здесь тебя уже только ленивый и тупой мысленно не раздел и не поимел.
И я в том числе. Потому что не ленивый. И не тупой.
Злючка видит приближающегося меня…
А дальше происходит, как говорит моя слишком языкастая племяшка, разрыв шаблона.
Потому что, идя на абордаж, я ожидаю всего.
Сопротивления, демонстративного незамечания, надутых губок… Короче, всего того, что есть в арсенале любой бабы, которая стремится показать мужику, что он тут — не свет в окошке и не пуп земли.
Но Злючка резким и грубым, кажется, замечанием, обрывает потуги случайного кавалера и шагает ко мне. В глазах ее облегчение. Даже не скрываемое.
И вот это странно. Очень странно.
Настолько, что я на автомате тоже делаю шаг к ней, аккуратно подхватываю под локти, притягивая ближе.
В голове в этот момент всякие мысли, в основном, дурные и радостные. Что-то типа того, что передумала, что решила все продолжить ровно с того места, на котором остановились…
Все ее поведение об этом говорит.
И я, жадно разглядывая ее запрокинутое ко мне взволнованное лицо с блестящими в свете стробоскопа глазами, даже не собираюсь кочевряжится. Так-то, надо бы ее, конечно, помурыжить немного, показать, кто у нас тут мужик, и кого нельзя вот так, походя, бросать на дачной дороге с разорванными в хлам нервами.