Я закусываю губу, в глазах начинает щипать по непонятной причине.
— Пойдем, тебе лучше лечь, — говорю ему. Вместе мы идем до комнаты, почти сваливаю его на кровать.
— Полежи со мной, Мили.
Пристраиваюсь рядом, он берет мою ладонь в свои руки, перебирает пальцы.
— Я ведь, правда, верил, что все хорошо будет у нас, Мили, — говорит вдруг, я застываю, внутри все натягивается струной. — Что мы сможем. Я ведь любил тебя, а ты меня…
— Я и сейчас люблю, — выдавливаю из себя с трудом. Рома улыбается грустно, качает головой.
— Привыкла ко мне. А я к тебе. Я тебя сломал, задавил, я же вижу. Ты такая яркая была, Мили, на тебя невозможно было смотреть без восхищения. А я сделал из тебя обычную клушу-домохозяйку.
— Ром, перестань, — говорю твердо, но он только переводит на меня взгляд.
— Я это специально, Мили. Специально. Потому что понял: тебя у меня могут увести.
Глава 11
Краска ударяет мне в лицо, в висках начинает стучать.
— Не подумай, что я тебя обвиняю. Сам хорош был… Сам предложил… Мы были молодые, глупые, пьяные… Но я тогда понял: может случиться, что угодно. А терять тебя не хотел. Вот и посадил дома.
— Ром, давай не будем, — вклиниваюсь я. Понимаю, что он, скорее всего, даже не вспомнит об этом разговоре, когда протрезвеет, но все равно не хочу об этом думать. И эти откровения только выматывают душу.
— Давай, — он послушно кивает. — Давай будем делать вид, что все у нас хорошо. Когда на самом деле, ничего хорошего.
— Это не правда.
— Правда. Ну еще ничего, конечно… Будет хуже. Наверняка будет.
Он закрывает глаза и быстро вырубается, начинает похрапывать. Аккуратно вытаскиваю свою руку из его и иду в ванную. Умываюсь холодной водой, хлопаю по щекам. Косметика размазывается. Но уже плевать. Никакой романтической встречи не выйдет.
Я вдруг осознаю, что все эти годы та ночь втроем довлела над Ромой. Он меня любит, он боялся потерять, боялся, что уведут.
Конечно, у него появились к этому причины. Я ведь ему изменила.
Смотрю в зеркало, а перед глазами встает та сцена: Ромка вырубился, а я с Тимуром. Грубый, подавляющий секс. Который заводит настолько, что я прошу еще и еще.
Зажмуриваюсь, трясу головой. Первое время я не могла отделаться от тех ощущений, когда ложилась с Ромой. У нас никогда не было так остро, так горячо. Потом я узнала о беременности, секс нам запретили, была вероятность выкидыша.
Мы поженились, переехали в Москву. Родился сын, назвали его в честь Роминого отца — Георгием. Материнство, постоянная усталость делали свое дело — мне было не до секса, и даже когда он случался, я только думала о том, чтобы все поскорее закончилось.