— У нас ничего не было, — срочно говорит он.
— Я думаю, это Кристиан сказал, что вы иногда встречались…
— Мейси, — тихо говорит Эллиот, обхватывая мое лицо, чтобы я посмотрела на него. — Кристиан — идиот. Ты знала все, что произошло между мной и Эммой. Не было никакого другого секретного слоя.
Я хочу сказать ему, что, по правде говоря, теперь это все спорно, но я вижу, что для него это не так. Его намерение значит все.
Он прищуривается, все еще пытаясь собрать все это воедино. — Андреас сказал, что видел тебя следующим летом. Приходила сюда с отцом.
Я качаю головой, пока не понимаю, что он имеет в виду. — Это был мой дядя Кеннет. — Я фыркаю, снова вытирая нос. — Мы приехали сюда, чтобы собрать наши вещи и убрать их. — Я смотрю вокруг нас, на знакомую, уже потускневшую краску на стенах, вспоминая, как на самом деле я не хотела перевозить ни одной вещи. Я хотела, чтобы все осталось так, как было, — музеем. — Это был последний раз, когда я была здесь.
— Я был дома тем летом, — шепчет он. — Все лето. Я каждый день искал тебя. Я думал, как я мог пропустить тот момент, когда ты пришла.
— Мы пришли поздно. Мы не включали свет. — Даже сейчас это звучит совершенно нелепо, что мы пробрались в дом, как грабители, используя фонарики, чтобы достать то, что нам было нужно. Кеннет подумал, что я снова сошла с ума. — Я волновалась, что увижу тебя.
Эллиот отступает назад, опустив рот. Я ненавижу, что это открывает старые раны, но еще больше я ненавижу, что это делает новые раны.
— Может быть, 'волновалась' — не то слово, — поправляю я, хотя даже задним числом понимаю, что это не так — у меня был приступ паники в ночь перед тем, как мы с Кеннетом сели в машину, чтобы ехать сюда, и я не могла вынести мысли о том, что Эллиот увидит меня в таком состоянии. — В первый год после смерти отца, в Тафтсе, я нашла такое тихое, спокойное место. — Хмыкнув, я говорю: — Может быть, я бы бросилась в твои объятия. Но я боялась, что буду злиться или грустить. Вместо этого было гораздо проще ничего не чувствовать.
Он наклоняется, опираясь локтями на бедра, положив голову на руки. Потянувшись вверх, я поглаживаю его спину, делая небольшие круги между лопатками.
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
— Нет. — Он поворачивается и смотрит на меня через плечо, одаривая меня слабой улыбкой, чтобы унять желание ответить, а затем его лицо бледнеет, когда он смотрит на меня. Я вижу, как осознание снова овладевает им.
— Мейс. — Его лицо опускается. — Как мне сказать, что я сожалею? Как мне вообще…
— Эллиот, нет…
В мгновение ока он вскакивает и выбегает из комнаты. Я встаю, чтобы последовать за ним, но дверь ванной захлопывается, и за ней быстро следует звук коленей Эллиота, падающих на пол, и его рвота.