— Ты когда — нибудь плачешь о ней?
— Ты шутишь? — Я задохнулась, и его глаза расширились, но он не отступил.
— Просто сейчас Рождество, — тихо сказал он. — И когда моя мама пекла печенье, я понял, насколько это знакомо. Наверное, для тебя это странно, вот и все.
— Да.
Он наклонился, пытаясь заставить меня посмотреть на него. — Я просто хочу, чтобы ты знала, что можешь поговорить со мной.
— Мне не нужно об этом говорить.
Он сел, наблюдая за мной еще несколько вдохов молчания, а затем вернулся к своей книге.
Сейчас: Среда, октябрь 4
Я покидаю теплый уют постели и шаркаю на кухню, целуя макушку головы, покрытую коричневыми локонами. Шон уже должен знать, что мы не можем быть хитрыми по утрам: Фиби все равно всегда встает раньше нас.
Фиби — ребенок — мечта. Ей шесть лет, она умная, ласковая и буйная, что немного говорит мне о ее маме, потому что ее папа — сдержанный человек. Кто, черт возьми, знает, где сейчас Эшли, ее мать — бездельница, но мне больно видеть, как Фиби растет без нее. По крайней мере, у меня было десять лет с мамой, и ее исчезновение из моей жизни не кажется мне предательством. Фиби прожила всего три года, прежде чем Эшли уехала на выходные на выездное мероприятие по работе в инвестиционном банке и вернулась домой с пристрастием к кокаину, которое переросло в тягу к крэку, что в итоге привело к тому, что она бросила все ради спидболов. В какой момент Шон будет вынужден сказать своему идеальному ребенку, что ее мама любила наркотики больше, чем их?
Помню, как на следующее утро после нашей первой пьянки я вышла из его спальни и увидела, что Фиби сидит за кухонным столом и ест Rice Chex, волосы уже собраны в кривые косички, на ней несочетаемые носки, леггинсы в виде щенка и свитер в горошек. В порыве флирта Шон не упомянул, что у него есть ребенок. Я стараюсь воспринимать это скорее как свидетельство того, как здорово выглядят мои сиськи в этом голубом свитере, чем как огромное, мудацкое упущение с его стороны.
В то утро она подняла на меня глаза, достаточно широкие, чтобы легко подтвердить его слова, сказанные накануне вечером, — что он не приводил домой женщину уже три года — и спросила, не новая ли я соседка.
Как я могла отказаться от леггинсов и кривых хвостиков? С тех пор я хожу туда каждый вечер.
На самом деле это не жертва. Шон — мечта в постели, с ним легко общаться, и он готовит отличный кофе. В свои сорок два года он также финансово обеспечен, что очень важно, когда ты смотришь в лицо кредитам на медицинскую школу. И, может быть, дело в алкоголе, но секс с ним был всего лишь вторым сексом в моей жизни, после которого у меня не было ощущения, что я отправила на пол что — то бесценное.