— Ты действительно думаешь, что это хорошая идея для меня — воссоединиться с ним? — спрашиваю я.
— Я всегда так думала.
— Как? — Я слышу, каким тоненьким кажется мой голос, и достаю ключи, зажав телефон между ухом и плечом, когда бросаю их на темное крыльцо. — Мы позавтракали, и я убежала. У меня нет ни его номера, ни адреса. У него нет ни Facebook, ни Twitter, ни чего — либо еще. Обычные способы преследования отпадают.
Я слышу задумчивое хмыканье Сабрины, пока я вслепую ищу ключ от дома. — Ты что — нибудь придумаешь.
Тогда
Четырнадцать лет назад
От: Мейси Леа Соренсен
Дата: 1 января, 11:00 PM
Кому: Эллиот П.
Тема: книга
Привет, Эллиот,
Еще раз спасибо за 'Мост в Терабитию' и извини, что заляпала твою рубашку соплями, когда я пыталась говорить об этом. Может быть, теперь на компьютере я смогу объяснить, что я пыталась сказать.
Я понимаю, почему ты подарил мне эту книгу, и я просто хочу, чтобы ты знал, как это было заботливо. Я все время думаю о том, как впервые увидела тебя в комнате, и что это похоже на то, как Джесси ненавидел Лесли за то, что она победила его на соревнованиях. Я не ненавидела тебя, но и не была уверена, что ты мне нравишься. Думаю, это не имеет значения, потому что сейчас мне кажется, что ты — человек, который понимает меня лучше всех. Джесси и Лесли придумали Терабитию как свое убежище, а когда она умерла, он привез туда Мей Белль, чтобы она стала новой принцессой. Мама создала этот мир книг вместе со мной, но без нее я могу принести тебя в чулан, чтобы разделить их вместо нее.
По дороге домой я снова прочитала эту книгу и снова начала плакать, и я подумала, что мой папа сейчас совсем потеряет голову. Он, наверное, понятия не имел, что происходит. Он был такой: — Что с тобой, чудачка? — Так что он просто остановился, глубоко дыша и спрашивая меня, что случилось. Я сказала ему, что ты подарил мне эту грустную книгу. Я сказала ему, что из — за нее я скучаю по маме. А потом он плакал, когда мы приехали домой, по крайней мере, я так думаю. Он всегда такой тихий, поэтому я никогда не уверена.
Я ненавижу грустить в его присутствии, потому что это похоже на то, как будто у него уже есть гигантское хранилище грусти, а потом он должен все это запереть, чтобы позаботиться обо мне. И когда я думаю об этом, у меня все еще есть он, но он потерял весь свой мир. Мама была тем человеком, которого он выбрал из всех, и ее больше нет. Я не знаю. Думаю, ему не нравится, когда я плачу. Но было хорошо поговорить о ней. Я боюсь, что забуду ее. Я так по ней скучаю, что мне нужен новый язык для этого.