Его улыбка вышла кривой, щеки запылали. — Неа.
Я отвернулась, рассматривая фотографию, прикрепленную в углу. На ней были три мальчика, включая Эллиота, и девочка слева. Похоже, она была сделана несколько лет назад.
Дискомфорт зудел у меня в груди. — Кто они?
Эллиот прочистил горло и наклонился, указывая. Он принес с собой запах дезодоранта — слегка кисловатый и хвойный — и что — то еще, совершенно мальчишеский аромат, от которого у меня свело живот. — Это Кристиан, я, Брендон и Эмма.
Я слышала эти имена вскользь: случайные рассказы о занятиях или велосипедной прогулке в лесу. С острым приступом ревности я поняла, что, хотя Эллиот стал моим человеком, моим безопасным местом и единственным человеком, кроме папы, которому я могла по — настоящему доверять, я совсем не знала его жизни. Какую сторону его жизни видели эти друзья? Видели ли они улыбку, которая начиналась с поднятой брови и медленно переходила в забавный изгиб губ? Поняли ли они смех, который преодолел его склонность к стеснению и разразился громким 'ха — ха — ха — ха'?
— Они выглядят мило. — Я откинулась назад и почувствовала, как он быстро отошел позади меня.
— Да. — Он замолчал, и тишина, казалось, превратилась в мерцающий пузырь вокруг нас. У меня зазвенело в ушах, сердце заколотилось, когда я представила себе Эмму, сидящую на полу в углу и читающую вместе с ним. Его голос прозвучал шепотом у меня за спиной: — Но ты милее.
Я повернулась и встретилась с его глазами, когда он быстро поморщил нос, чтобы поднять очки повыше.
— Ты не должен так говорить только потому, что…
— Моя мама беременна, — проговорил он.
И пузырь лопнул. Я услышала топот ног по коридору, лай собаки.
Мои глаза расширились, когда его слова дошли до меня. — Что?
— Да, они сказали нам вчера вечером. — Он откинул волосы со лба. — Очевидно, она должна родить в августе.
— Вот дерьмо. Тебе четырнадцать. Она будет моложе тебя лет на пятнадцать.
— Я знаю.
— Эллиот, это безумие.
— Я знаю. — Он наклонился, заново завязывая шнурок. — Серьезно, я не хочу об этом говорить. Мы можем пойти к тебе? Маму тошнит уже несколько недель, папа ведет себя как ненормальный. А мои братья — козлы. — Кивнув на коробку с книгами, он добавил: — А у меня есть классика, чтобы пополнить твою библиотеку.