— Фотоальбомы? Заветные воспоминания о потерянной молодости? Зимние свитера? Вещи родительского характера? — Я сделала паузу, одарив его виноватой улыбкой. — Мои рождественские подарки?
Покачав головой, он вернулся к своей книге. — Шпиономания всегда плохо заканчивается, Мейс. Всегда.
Я обдумала это. Отец не часто ходил на свидания… ну, вообще никогда, насколько я могу судить, проводя большую часть времени на работе или со мной. Я никогда не задумывалась о подобных вещах, когда он был заинтересован. Я нашла загнутый уголок в своем экземпляре 'Морщин во времени' и уселась обратно на траву позади меня. — Это просто… мерзко. Вот и все.
Эллиот рассмеялся: громкое, резкое фырканье, за которым последовало покачивание головой.
Глядя на него, я спросила: — Ты только что покачал головой в мою сторону?
— Да. — Он использовал палец, чтобы удержать свое место в книге. — Почему это отвратительно? То, что у твоего отца есть журналы, или то, что он использует их для…
Рефлекторно, я закрыла уши. — Нет. Нет. Клянусь, если ты закончишь это предложение, я дам тебе по яйцам, Эллиот Петропулос. Не все так делают.
Эллиот не ответил, просто поднял свою книгу и продолжил читать.
— А они? — слабо спросил я.
Он повернул голову, чтобы посмотреть на меня. — Да. Делают.
Я замолчала на мгновение, пока переваривала это. — Значит… ты тоже этим занимаешься?
Румянец, ползущий по его шее, выдал его смущение, но через несколько секунд он кивнул.
— Много? — спросила я, искренне любопытствуя.
— Полагаю, это зависит от твоего определения 'много'. Я пятнадцатилетний парень с потрясающим воображением. Это должно ответить на твой вопрос.
У меня было такое чувство, будто мы открыли дверь в новый коридор, ведущий в новую комнату, в которой было все новое. — О чем ты думаешь? Когда ты это делаешь, я имею в виду.
Мое сердце стучало отбойным молотком под ребрами.
— Поцелуи. Прикосновения. Секс. Части, которых у меня нет, и то, что люди делают с ними, — добавил он, взмахнув бровями. Я закатила глаза. — Руки. Волосы. Ноги. Драконы. Книги. Рты. Слова… губы… — Он запнулся и снова зарылся носом в книгу.
— Вау, — сказала я. — Ты сказал драконы?
Он пожал плечами, но больше не смотрел на меня. Я с любопытством посмотрела на него. Упоминание книг, слов и губ не ускользнуло от моего внимания.
— Как я уже сказал, — пробормотал он, листая страницы, — у меня потрясающее воображение.