– Нужно куда-то поехать, чтобы избежать соблазна заняться с тобой любовью, – подмигнул тогда Саша. И они поехали. Финляндия, так Финляндия. Алиса поехала бы с ним на край света.
Признаться честно, по пути соблазна избежать не удалось, но всё ограничилось оральными ласками Саше. Алиса действительно чувствовала себя неважно после суток в номере в Выборге.
– Боже мой, – шепнула смущенно, оглядев салон автомобиля, припаркованного неподалёку от незнакомой просёлочной дороги. – С тобой я стану настоящей развратницей…
– Надеюсь на это, – Саша поёрзал, приспуская шорты. – Моя девочка – настоящая развратница, – он легко щёлкнул Алису по кончику носа.
Она засмеялась, чувствуя, как краснеет, однако совершила самые настоящие развратные действия в адрес многократного чемпиона мира, кумира тысяч и тысяч женщин, высокооплачиваемого спортсмена, за деталями личной жизни которого охотились мировые таблоиды, и обладателя самых льдистых глаз.
Ещё они продолжали плавать в озере в коттеджном посёлке. Плавал, конечно, Саша, а Алиса держалась за широкие плечи, время от времени вдыхая запах волос вперемешку с запахом озёрной воды на его затылке. Тогда Саша переворачивался, успевая подхватить Алису, крепко прижимал к своей груди распластанное на нём девичье тело и быстро, поверхностно осыпал поцелуями всё, куда доставал.
Заплывали на Утиный остров, нарушая уединение беспокойных крякв, загорали обнажёнными. Алиса сходила с ума от собственной смелости, чувствуя себя безусловно и бесконечно любимой, и такой же влюблённой.
Ощущая, что весь мир, начиная от крохотного островка, заканчивая всей Вселенной, лежит у их ног. Маленьких ступней Алисы Щербаковой и больших, со вторым пальцем длиннее первого, Александра Хокканена. Говорят, обладатели греческой стопы занимают активную жизненную позицию. Саша и был таким – деятелем, творцом собственной судьбы.
Долго бродили вдоль вытоптанных дорожек посёлка или уходили в лес, туда, где высокие мачтовые сосны прорезали голубое, как льдистые глаза Саши, небо.
И один раз съездили в Питер. Тот вечер выдался особенно тёплым, безветренным, мистическим. Они бродили по набережным, не замечая скопления туристов, музыкантов, художников, зазывал и торговцев сувенирами. Не прислушиваясь к звукам спешащего, гудящего, пульсирующего города. Не видели разведения мостов – совершенно обыденного действия для летнего Санкт-Петербурга. Игнорировали приглашения прокатиться по водной глади Невы и Финского залива. Держались за руки, шли рядом, в молчании, так, словно одни во всём городе, в стране, на планете.