Между Чикаго – столицей Иллинойса – и Нью-Йорком почти тысяча триста километров, не меньше шести-семи часов езды на автомобиле на неразрешённой скорости, и это бесконечно ближе, чем Лондон.
Пересилив боль, похожую на ковыряние раскалённой кочергой во внутренностях, Элис отправила пост Саше, намереваясь не смотреть ответ никогда в жизни. И всё равно посмотрела. «Прости», – выжгли сердце до золы чёрные буквы на светящемся мониторе. Вежливое «прости», будто ей наступили на ногу в рутмастере, а не разбили сердце!
Элис Эмон не слишком долго думала, прежде чем ответить: «Ничего страшного. Я удовлетворяю свои потребности с Полом Бриделем».
Конечно же, она не поехала в пригород Лондона к прилетевшей звезде спорта первой величины. Информация просочилась в СМИ, в фанатское сообщество. У места съёмок сновали жаждущие одним глазком увидеть Александра Хокканена, попасть под обезоруживающее обаяние льдистых глаз и улыбки, заставляющих женские сердца трепетать. Элис Эмон проводила дни, терзая струны скрипки, слушая окрики Роберта Эйбрамсона, поминутно борясь с желанием рвануть туда, где Саша.
Сердце в висках звучало в фа диез минор – угрюмая, мрачная тональность. Негодование, недовольство – вот, что главенствовало в те дни в мыслях и чувствах, пока не начинали проступать ноты ре диез минор – предчувствие глубокого душевного страдания, нависшего отчаяния, депрессии, мрачного состояния души.
Элис игнорировала звонки и сообщения, прикусывая кутикулу, отрывая кожу до крови. Приходилось играть через боль, и она всё равно не могла сравниться с болью душевной. Сколько бы она ни говорила себе, что ведёт себя глупо, продолжала скидывать звонки и игнорировать сообщения.
Вечером, накануне Рождества, Элис закрылась в своей комнате, терзая струны скрипки, уже не веря, что музыка – неизменный источник вдохновения, радости, успокоения, – снимет толику разрывающей боли, пока, вконец устав от переживаний прошедших дней, не застыла в ватной тишине.
Постепенно квартира наполнялась звуками, она слышала, как зашёл Пол, звякнули ключи в прихожей, хлопнула дверь в соседской комнате, щёлкнул выключатель ванной комнаты, зашуршала вода.
Голос Саши раздался внезапно, как литавры в сто третьей симфонии Йозефа Гайдна. На цыпочках она подобралась к двери и слушала диалог Пола и Саши.
«Элис Эмон живёт здесь».
«Да, мы живём вместе».
«Да, говорю по-русски».
«Да, Пол».
«Пол Бридель».
Через доли секунды Пол, по обыкновению завёрнутый после душа в широкое полотенце на манер римских патрициев, постучался к Элис, и так же по обыкновению открыл, не дожидаясь ответа.