К Полу Анна относилась с неизменной теплотой, иногда называла его Пашей, не забывая, впрочем, выносить строгие замечания за незначительные, ничего не значащие помарки.
– Анна всегда была строгой? – поинтересовался Пол у Элис, когда дуэту всё-таки пришлось выступать перед самым строгим судьёй в их карьере.
Словно малыши, впервые вставшие на подмостки, они стояли на свежескошенном газоне и играли Генриха Вильгельма Эрнста «Последняя роза лета» – одно из самых сложных произведений для исполнения на скрипке. Знаменитая скрипачка не сводила взгляда с исполнителей, наклонив голову вбок. Мария, по обыкновению, добродушно улыбалась, а Артур стоял рядом с качелями и неотступно следил за движениями и звуками скрипок дуэта.
– К тебе она неизменно добра, как к слепому котёнку, – фыркнула Элис, покосившись на бабушку.
Действительно, большая часть критики досталась внучке, Элис же внимательно слушала всё, что говорит бабушка, запоминала и обещала себе исправиться. Если для неё и существовал недостижимый идеал в мире музыки, то это была Анна Эмон и только Анна Эмон.
– Похожа на своего отца, – задумчиво сказал тогда Артур Бернард Бридель, посмотрев на молчавшую Элис со скрипкой в руках.
Элис удивилась, нахмурилась на секунду, а потом невольно хмыкнула, едва удержавшись от смеха. Она-то похожа на папу? Вот уж глупости. Старший Щербаков был высоким, широкоплечим, с длинными ногами и руками, большими ладонями. К тому же светлорусый, как и все Щербаковы, включая маму. Элис же – копия бабушки. Это известно всем, да и видно невооружённым взглядом, а уж если взять фотографии бабушки в молодости – и вовсе можно обомлеть от удивления. Невысокая, худая, почти брюнетка, с карими выразительными глазами. Впрочем, мимика у неё была папина – это тоже общеизвестный факт. Главы семейств не были знакомы лично, но найти видеозаписи, многочисленные интервью и отрывки экономических новостей с Щербаковым-старшим не составит труда.
Потом все вместе обедали в залитой солнцем столовой. Люрих лешнетцелтес – телятина в соусе для мужчин, филе судака в лимонно-сливочном соусе для дам и, конечно, десерт – грушевый пирог и море местного шоколада, который поглощался главой семейства вместе, а то и вместо телятины. Мария наигранно хмурилась, Артур подыгрывал недовольству жены, изображая вину на счастливом лице, Пол беззаботно смеялся.
Ближе к вечеру Пол заторопился, их с Элис ждал тёплый вечер женевского лета, аромат роз на ухоженных просторах Ля Гранж и выступление несравненной Леоки.
Всё так и вышло. Элис получила удовольствие от вечера, общения с новыми знакомыми. От фонтанирующей, бьющей через край жизненной силы окружающих людей, дерзости, свойственной лишь безрассудной молодости. От по-летнему тёплой ночи и Женевы – камерно прекрасной, не гулкой, окутанной завесой незнания собственного будущего. Лишь короткий промежуток времени от сумерек до рассветной дымки.