Наконец, мы услышали, как дверь кафе снаружи открылась, раздался шорох, скрежет ключа, вставляемого в замочную скважину, щелканье оборотов, и после этого человек начал удаляться.
– Пожелай мне удачи, – наскоро шепнул Измайлов и почему-то чмокнул в губы.
От неожиданности я остолбенела и ничего не успела поделать. Директор в мгновение ока исчез, оставив меня одну в полном смятении. К чувству страха присоединились злость, недоумение и растерянность. С чего он вообще взял, что меня можно вот так просто взять и поцеловать?! Никогда больше не буду держаться с ним за руку! Я-то, глупая, имела в виду товарищескую поддержку – плечо к плечу, а он! Так подло взять и растоптать мои только начавшие зарождаться дружеские симпатии! Отныне придется держать ухо востро и не позволять пользоваться своим уязвимым положением.
Я принялась ходить из угла в угол, чтобы хоть как-то успокоиться. Эмоции, взыгравшие из-за порыва Измайлова, требовали выхода, а ничего другого я в ограниченном пространстве придумать не смогла. Не выть же в голос, в самом деле.
– Чтоб тебя, Измайлов! – рыкнула я вполголоса, споткнулась об осиротевшие ботинки начальства и в сердцах отпнула их подальше, пускай потом сам ищет. Одно хорошо – страх и мандраж уступили пальму первенства здоровой агрессии, а это, скажу вам, несравненно приятнее: чувствуешь себя хозяйкой положения во всяком случае.
К тому моменту, как вернулся Измайлов, я уже смогла успокоиться и затаиться в небольшом пространстве между стульями на случай, если в помещение войдет не начальник. Вероятность, конечно, ничтожная, но предосторожность лишней не бывает.
– Женя? – негромко позвал он, не найдя меня на месте и освещая помещение телефоном.
– Тут я, – буркнула в ответ и выбралась из укрытия. Измайлов после недолгих поисков собрал ботинки и принялся обуваться. – Ну как?
– Проводил его до кафедры химии, дальше не рискнул. В руках он нес коробку, кстати.
– Кто он то? – сердито переспросила, пускай знает, что его выходку я не оценила.
– А я знаю, что ли? Идем, лучше в машине поговорим, – Директор попытался вновь ухватить меня за руку, возвращая утерянные позиции, но я не далась.
Тогда он положил ладонь мне на поясницу и не убирал ее всю дорогу до двери черной лестницы.
– А ты почему до сих пор не женат? – попыталась я охладить его пыл. Рука, лежащая на моей пояснице даже не дрогнула, продолжая уверенно греть меня через одежду. – В твоем возрасте это уже наводит на нехорошие подозрения. А сколько тебе лет, кстати?
– Тридцать пять. И я практически был женат, если тебя это беспокоит.