Диего был не самой крупной особью, но определенно входил в ряды здоровых. Но даже те, кто был его выше, выглядел горделивее, опускали перед ним голову. Никто не выдерживал взгляд лидера долго. Не из-за страха. Из уважения. Ни у кого даже не было тени намека желания бросить ему вызов.
Девушки тоже молчали. Принимали ли они то, что тут происходило, близко к сердцу или нет; были ли их головы опущены в знак уважения традициям их мужчин… Неизвестно, зачем они были здесь, но также молчали.
Лина тоже не нарушала тишину, которая воцарилась для человеческих ушей. Она не опускала голову, как остальные, но с лица пропала улыбка. Оно ничего не выражало, но она продолжала неотрывно следить за действиями Диего, будто ждала какого-то подвоха. Рука сама по себе сжала брошь с ликом Суны в кармане, и пусть на каком-то глубоко подсознательном уровне она боялась их всех из-за тех учений, которыми ее кормили всю жизнь, для себя она приняла решение.
«Ты не монстр. Ты мне нравишься», — ответила бы Лина, если бы услышала вопрос Диего. Когда их взгляды снова встретились, она слегка улыбнулась и коротко кивнула, как бы соглашаясь с каждым его словом, которых, к сожалению, не слышала. Она приняла его, как и свои чувства к нему.
Это длилось ровно семьдесят секунд, после которых Диего вновь подошёл к Лине, прошел мимо и остановился ровно сбоку. Он лег на землю, пока все ждали, приглашая Лину взобраться на себя. Он чувствовал ее неуверенность, возможно и страх, но сам он был спокоен.
Не он один сделал такой жест. Ещё несколько оборотней, которые и так стояли подле своих пар, опустились на землю. Уже не первый раз они взобрались на спины своих супругов или парней, схватились за шкуру так крепко, будто желали оторвать немного, но оборотней это нисколько не беспокоило.
Осталась только Лина.
Она осмотрела Диего, примеряясь, затем взглянула на свою юбку. «Может, всё-таки на своих двоих?» — хотела она спросить, но тяжело вздохнула. Позориться, так с размахом. Задрав юбку выше колена, она кое-как взобралась на Диего, но прямо чувствовала, что взгляды направлены на нее. И ещё они наверняка мысленно обсуждали, какая она неуклюжая. Изящной ее в этот момент точно назвать нельзя было.
Лине было так стыдно, щеки ее опять покраснели, шерсть Диего щекотала обнаженные ножки, отчего она смутилась ещё сильнее. И вместо того, чтобы крепко вцепиться в него, она обняла за шею, пряча лицо от остальных в густой черной шерсти.
— Осторожно со мной, ладно? — буркнула она тихо.
Но вместо ответа Диего резко поднялся на лапы, будто подпрыгнул, задрал голову и громко, как только мог, завыл. Его вой напоминал тот самый человеческий голос во время песни. Но сейчас это не песнь. Это призыв.