Его тут же подхватили другие оборотни, и словно сама земля стала развергаться под этим воем, будто звезды затряслись от громкости. И Диего побежал вперёд.
Он вёл свою стаю, быстрее него не бежал никто, но оборотни разбегались в разные стороны, скача, прыгая, рыча… Они бежали и бежали, куда бежали — куда глядели глаза. Без цели, без смысла, просто вперёд; просто вместе со всеми, просто единой душой.
Позади порой слышались вои, что они означали — неизвестно. Кто-то порой подхватывал, рычал… позади оборотни перепрыгивали друг друга, соревнуясь в высоте своих прыжков, кто-то бежал наперегонки, и только Диего бежал просто вперёд. Он не был осторожен, но Лине ничего не угрожало. Он не прыгал, не скакал. Просто бежал. Быстро, так быстро, как только мог. Ветер — им спутник, звезды — помощницы, и желтый полумесяц — их хранитель.
Казалось, они так могли многие часы… Да и планировали бежать до самого утра. Куда? Что это были за леса, могли ли они попасться вампирам — никто не задавался этими вопросами, хотя, как знать, может, у них уже был проложен курс? Но лес встречал оборотней тишиной и расходился перед стаей узкими тропами, лишь стоило тем огласить о своем прибытии, громко ударяя лапами в землю, грозно рыча на каждого лесного хищника, что торопился спрятаться.
Стая бежала… Бежала просто чтобы бежать.
В какой-то момент Лине тоже захотелось завыть вместе со всеми, но она так и не рискнула. Все боялась, что свалится со спины Диего. Казалось, он о ней совсем забыл, но и ей не хотелось мешать ему быть со своими сородичами, живыми и мертвыми. Как и обещала, она думала о Райки, провожая его в последний бег, и молилась, чтобы богиня зверей приняла его в своем раю. Лёжа на спине Диего, она прикрыла глаза и просто наслаждалась бегом и чудесной ночью.
А ночь и правда была чудесной. Для проделок. С тех пор, как Генрих вернулся в Летарт, Ральфу не хватало простого общения со святошами, которых было полно в Серии. Они не давали ему заскучать. Здесь же ему день и ночь приходилось быть сосредоточенным, ожидать какой-нибудь очередной ловушки, постоянно находиться в напряжении и работать. Ему не хватало простого озорства, которое он так любил. Не пойдет же он пугать слуг, а то потом влетит от Генри. Но вот была одна особа, к которой он мог докопаться, если только тихо.
Дождавшись, когда Генрих уснет глубокой ночью после очередных тяжёлых дум, Ральф осторожно растворился в тени. Генриха ни в коем случае не собирался покидать, и ему повезло, что шпионка, которую он давно приметил, сегодня осталась в комнате. Он отдавал ей должное, в искусстве скрытности она преуспела. Возможно, Генри не мог ее обнаружить так легко, потому что в ней не было ни капли магии, только вот от его взгляда в темноте ей не укрыться.