— Не слышал, что лицо убийц можно раскрывать только тогда, когда он мертв? — Она вновь дернула свою руку сильнее, и на этот раз высвободилась из хвата. Развернувшись к Генриху спиной, Риз хотела было рвануть вперёд по коридору.
Она ловила себя на мысли, что рано или поздно он её схватит, но даже подумать не могла, что Генрих вот так сорвет с неё маску. И если бы она чуть-чуть продержалась, то всё — Генрих бы сделал всё правильно, как задумал, обезопасил бы себя смертью Вильгельма, и она вернулась бы в свой новый дом, Серию, продолжая дальше получать приказы королевы, которых наверняка стало бы в разы меньше благодаря мирному соглашению между королевствами. Но…
Он сам виноват.
— Вы обознались, ваше величество.
Ещё какое-то время Генрих молча смотрел ей в спину. Он не верил. Столько лет он оплакивал ее смерть, хранил в сердце теплые воспоминания о ней, которых было не так уж много за тот неполный год, что они провели вместе. А она оказалась жива! Была рядом и даже не обмолвилась об этом! Подло. И больно.
Позади из комнаты снова раздался крик Ральфа, и Генрих точно также развернулся спиной к Риз. Если она хотела, чтобы он и дальше продолжал считать ее мертвой, так даже лучше. Ему было, кого спасать и о ком заботиться.
— Вы правы, Риз, которую я знал, давно мертва, — тихо отозвался Генрих и медленно зашагал к себе. — Будьте добры, в следующий раз не убивайте моих подданных без необходимости. Это не добавляет мне их доверия.
Он так сильно сжал кулаки и стиснул челюсти, что стало больно. Предательское сердце колотилось внутри, как пять лет назад, когда Риз ещё была жива. Он бы простил ее, принял бы любые отговорки, почему она не сказала сразу, если бы сейчас хоть намек сделала на теплые чувства. Крепко обнял, как долго мечтал после ее «смерти». Но она всего лишь была одним из призраков прошлого, которые преследовали его повсюду в этом замке. Пусть им дальше и остаётся.
Риз лишь на секунду замедлила шаг, но после тут же испарилась в тенях замка.
— Как прикажите, ваше величество.
Пусть обижается, пусть злится, пусть делает, что хочет. То, что она сделала, было правильно, во что убийца свято верила. Она и дальше продолжит исполнять свой долг, вот только преследовать и охранять Генриха будет во сто крат тяжелее. Зато наконец-то, когда всё это закончится, она сможет с чистой совестью переехать в другое королевство и уйти на покой, возвращая себе мирную жизнь.
Сначала Генрих высвободил Ральфа, хотя собраться было очень трудно. «Цепи Индры» — не простое заклинание, и ему, как темному, было больно прикасаться к священным артефактам. Благо его самого в эти цепи не заковало, он видел, как измучен был Ральф за столь короткое время, Генрих бы этого не пережил. И то, что отец наверняка желал, чтобы сын попал в эту смертельную ловушку, делало его пребывание здесь ещё более опасным. Но раз Вильгельм пошел на такие крайние меры, значит, и Генриху пора начинать играть нечестно.