Родись Заяц во времена Яблочного Разговения, всё было бы иначе. Но на нашего Зайца была возложена специальная миссия. Озяблый, длинноухий, широколапый, он легко передвигался по лесам и оврагам, трепеща от ягодности и мшистости болот. Этот Заяц был особенный!
Утро закончилось счастливо, Заяц насытился и ускакал обратно в засиротевшие, охлябистые дали. Дали – золочёные куполами церквушек. Дали – переливчатые, как дорожный колокольчик. Дали – нескончаемые, печальные, тревожные, разбойные! Дали – топтаные войнами, возрождённые миром, исхоженные богатырями, красавицами, богачами и нищими. Дали, бережно хранящие следы сапог, лаптей, кроссовок, босоножек. Обувок: лакированных, яловичных, кожаных, модных, деревенских, растоптанных, недавно купленных, пахнущих лавандой, полынью, лебедой, мхом, песками Каракумов, мятой дорог и тропинок. О, милая, лазоревая, путешествующая страна моя!
Люди в пути легко знакомятся друг с другом, сходятся, сдруживаются, обмениваются адресами, визитками, открытками, номерами телефонов и даже марками. Можно, не прерывая дороги исповедаться, выложить душу, отдать последнюю рубаху, выведать тайны. Можно насытиться новью, необходимою и не нужною тебе, не укладывающуюся в науку, логику, пугающую и отталкивающую, притягивающую и неудобоваримую. Мы – путешественники по времени и пространству любим сказки, легенды, истории правдоподобные и неправдоподобные, страшные, взахлёб рассказанные, великие, малые. Любим до дрожания на ресницах первых слёз, до глубины не исповеданных душ, до коварства и жёсткой невинной капли заячьей крови на кончике ножа. Сказки – детективы. Сказки – быстрописки. Сказки блокбастеры. Тем более, что. окутали нас иновремённые, тревожные, яблоневые, капустные заячьи шали. Опоясали нас морковными, звериными, мировыми следами. Вгребли, вграбастали, вчесали в дорогу. А Заяц перепрыгивал с одного дерева на другое, в одной ветки на другую. И не было слова такого, заклинания, заговора, чтобы остановить могучего, пламенного, огнеликого, травомерного Зайца. Он взлетал вверх, нырял вниз, вновь взмывал, как ангел белый, ангел милый! Затем, перекувыркнувшись, как в цирке, потешно взбрыкивал лапами. Осинки трепетали, хлопая в сосульчатые, снежнокрупитчатые, морозные ладони. И вновь воцарялась колдовская ведьминская тишина. Но Заяц не верил ей, он ещё больше настораживался, храня себя для прыжка в будущее. Когда он закончил свою сюиту, было уже заполночь. Никто не обещал ему успех. Но Зайца это не страшило. Многие его «невостребованные вещи» через некоторое время становились востребованными. Находились люди – ценители и почитатели его зимо-весна-осень-летописания! И не тревожно Зайцу! И не пустынно! И не темно в этом мраке!