– Последняя ма-а-аленькая просьбишка! Черкните пару строк в гостевой книге. Вам ничего не стоит, а у нас останется память об оказанной чести. – Старатам заискивающе заглянул мне в глаза и пододвинул толстенный гроссбух с обрезанным пером.
Я пожала плечами и вывела корявыми буквами: “Спасибо “Кувшину паломника” за оказанное гостеприимство. Альмеди Зотс, Последний Паладин”. Хозяин гостиницы дважды перечитал надпись и обнял книгу как страстный муж молодую жену. Как мало человеку нужно для счастья!
– А что стало со вчерашней… – я не сразу подобрала слово, – встречающей? Надеюсь, ее не уволили?
– Я поражен вашим великодушием! – хитрый делец снова прижал руки к груди. – Признаю, мы ее уволили, такое отношение к нашим гостям недопустимо. Но раз вы сами заступаетесь за столь нерадивого сотрудника, я восстановлю ее в должности. Пусть люди знают, что Старатам Уван всегда прислушивается к мнению своих гостей и чтит волю Всесоздателя.
– Нам еще надо проведать лошадей, – напомнил Ник.
– Конечно, конечно! – Старатам шустро выбежал из-за стойки. – Я лично вас провожу.
В конюшне Уван развел самую бурную деятельность, запугав и без того впавшего в ступор – от свалившегося на него почета, Граса. Снежинка и Фариза взирали за творящуюся суету с великосветским пофигизмом. Гриву Фаризы украшали заплетенные косички. Видимо, Грас постарался.
– Ах, какие лошадки! Словно из королевских конюшен! Подстать Паладину, – восхищенно причмокивал губами Старатам, оглядывая кобылиц со всех сторон – Обеспечим им лучшее содержание! Таким-то красавицам.
– Снежка, – я обняла морду лошади. – Мы вас тут оставляем примерно на недельку. Нам нужно сходить в храм на горе. Но мы обязательно вернемся. Ник так точно. Будь хорошей девочкой. Если будут обижать, ты мне только скажи, я им!
Лошадь согласно кивала и всем видом показывала, что если "бедную девочку” будут обижать, она сама им объяснит всю глубину их заблуждений!
Никсар разделил между кобылами оставшиеся яблоки, и мы вышли из конюшни.
Уван проводил нас до первого поворота, постоянно кланяясь и благодаря за оказанную честь – ему лично и его скромному заведению.
– Знали б, что так выйдет, пошли б в самую скромную гостиницу, – заворчала я, когда чересчур гостеприимный делец отстал. Никсар согласно кивал и жевал придорожную травинку.
За околицей Родгурда начиналась утоптанная тропа в горы. У их подножия стояли две статуи, за которыми она переходила в пологую лестницу, восходящую по склону влево. Бесконечная вереница паломников скрывалась за поворотом.
– А это что за каменный мужик? – Я ткнула пальцем в статую мужчины, стоящую у входа на лестницу в небо. Он был укутан в мантию с капюшоном, который скрывал лицо, доходя до самого подбородка.