После этой фразы он резко развернулся и направился в свой рабочий кабинет. Настя, схватив за руку своего богатыря, увлекла вслед за отцом. Войдя в кабинет, Афанасьев не стал подходить к столу, а присел на небольшой кожаный диванчик у окна, указывая Вальронду на место возле себя.
– Прошу, присаживаться.
Жених послушно опустил свое крупное тело рядом с потенциальным тестем, пристроив массивные руки на коленях. Места для Насти на диване не оказалось, поэтому она слегка присела на краешек стола, сложив руки на груди, не переставая улыбаться своим мыслям.
– Значит, молодой человек, вы желаете соединиться брачными узами с моей дочерью, – не то, вопрошая, не то утверждая изрек диктатор поудобнее умащиваясь на диване, нещадно скрипевшем под его увесистой тушкой.
– Точно так, товарищи Верховный! Анастасия Валерьевна оказала мне честь, согласившись на мое предложение! – с энтузиазмом и немного со страхом ответил Вальронд.
– Что ж, – задумчиво произнес Афанасьев, сцепив пальцы рук в замок, – девочка она, как вы сами понимаете, уже не маленькая.
Настя не удержалась и прыснула в кулак:
– Пап, ну к чему эти прелюдии?! Всем всё и так понятно. Кругом же взрослые люди.
– Вы, гражданка Афанасьева, помолчите, когда идет серьезный мужской разговор. Не сиди на столе, тоже мне – учительница, а лучше сбегай до столовой и принеси оттуда что-нибудь к чаю.
– К чаю? – удивилась она, все же слезая со столешницы.
– К чаю, к чаю, да смотри, не торопись там, – напутствовал ее папаша.
Настя, понимая, что сейчас, в ее отсутствие состоится мужская беседа, резво и не прекословя упорхнула. А когда за ней закрылась дверь, Афанасьев сразу сменил тон на более доверительный:
– Я… Петр, разрешишь так тебя называть?
– Конечно, конечно, – закивал Вальронд, по-прежнему держа свои большие ручищи на коленях.
– Да, так вот, о чем я? Ах, да. Я, Петр, признаться ожидал нечто подобного. Уж больно влюбленными глазами она смотрела на тебя, да и ты, я видел, тоже краснел от смущения, когда говорил с ней. Верный признак влюбленности. Я не против ваших отношений. Вы люди взрослые, не какие-нибудь прыщавые подростки, не нюхавшие жизнь, а значит, знаете, что почем в этом мире.
– Я, Валерий Васильевич, всем сердцем…
– Погоди ты с этим. Не мне, а ей расскажешь, как ты всем сердцем, – перебил Петра Афанасьев. – Я с тобой о другом хочу поговорить, пока моей егозы нет. Тебя, когда перевели на службу в Генштаб, я просматривал твое личное дело. Но там все так прилизано и суконно-казенно было изложено, что не поймешь, то ли роботе, то ли о человек идет речь. «Не был, не состоял, не привлекался, истинный ариец».