– Признаться, нет, – поежился от обилия неизвестных терминов Афанасьев.
– Я, как могла, описала тебе нагрев электронной оболочки атома, где оболочка от перегрева плазмой лопается, и энергия удерживающая электроны на заданных орбитах высвобождается в виде кратко живущих шаровых образований. Но этот метод получения плазмоида не является секретным. И о нем знают все ученые мира. Суть нашего изобретения заключается в том, что мы сумели продлить «жизнь» искусственных плазмоидов с долей мгновения до нескольких десятков минут! Это почти вечность! И к тому же мы сумели управлять траекторией его движения. Ну, да ладно. Это все, как говорится, мелочи жизни.
– А что тогда не мелочи?
– Сейчас расскажу о немелочах, – уселась Валентина Игнатьевна в кресло поудобнее и с удовольствием набулькала себе целую чашку ароматного напитка. Сахар накладывать при этом не стала.
Отхлебнув солидный глоток обжигающего кофе, продолжила:
– В результате своих изысков мы долго подбирали нужные пропорции водяных паров, температуру нагрева, оптимальное время разряда и его мощность. И как всегда случается при рутинной и монотонной работе по подбору различных вариантов и сочетаний, у нас возникла довольно дурацкая идея: а не попробовать ли вместо нагрева электронной оболочки атома нагревать пространство между его ядром и электронами на орбите? Идея, как сам понимаешь, самая, что ни на есть дурацкая. Но в этом-то и вся ее прелесть. После почти годичных экспериментов (нас в лаборатории уже оставалось только двое), нам таки удалось это сделать. Я ведь неспроста мучала тебя вопросами о времени и фантастической литературе. Нам удалось нагреть вакуум между ядром и орбитами электронов. Понимаешь?
– Неа, – как-то по-детски замотал головой Афанасьев.
– Нам удалось нагреть НИЧТО. Понимаешь? А ведь вакуум это и есть – НИЧТО. По крайней мере, современная наука утверждает именно это. Но как я тебе уже говорила, кроме вакуума там еще были и орбиты движения электронов. Следовательно, вместе с вакуумом мы нагрели еще и их. А дальше вступают элементарные физические процессы. Орбиты нагрелись, а значит, расширились и удлинились. Итогом этого удлинения стало увеличение времени движения электрона по орбите. Материя на атомарном уровне изменилась внутри себя самой. Время, выраженное через скорость изменения материи, стало эластичным и удлиненным. Объективно, время внутри атома стало гораздо медленнее, чем с его внешней стороны. Мы продолжали нагревать внутриатомный вакуум до тех пор, пока не произошел микровзрыв, сопровождавшийся выбросом белесого свечения, за которым просматривались какие-то мутные тени. Мы прекратили нагрев. Эксперимент проходил в стенах лаборатории накануне Нового года. Свечение, приобретя овальную форму стало через некоторое время тускнеть и опадать. Тогда мы вновь начали нагрев. Свечение опять появилось. Мы продолжили нагрев, не увеличивая его температуру, пока форма и свечение не стабилизировались. Спустя некоторое время, свечение не только стабилизировалось, но и приобрело прозрачность. И знаешь, что мы там увидели? – хитренько поглядела Валентина Игнатьевна в совиные и немигающие глазки Афанасьева?