– Это, о каком же? – с интересом уставился на него Лукашенко.
– Я имею в виду, так называемых «вагнеровцев», сидящих у нас в подвале следственного комитета. Насколько я знаю, ничего существенного им так и не удалось инкриминировать. Передача их российской стороне была бы не только акцией милосердия, но и жестом доброй воли, призванным стать укрепляющим звеном нашего сотрудничества. Я хорошо знаю русских, они очень отзывчивы на такие публичные проявления дружелюбия.
– Вот, Роман Александрович, вам и карты в руки! – обрадовался президент. – Вон как сладко умеешь петь. Стало быть, тебе и вести разговор с российским руководством.
– Увы, – горестно развел руками Головченко, – и рад бы, да уровень не тот. Афанасьев со мной говорить не станет, а отошлет к Юрьеву – человеку хоть и значимому, но не решающему глобальных вопросов. Дать гарантии или предоставить помощь, у него нет полномочий, поэтому он будет согласовывать ответ со своим начальством. Начнутся согласования, уточнения, совещания. Нам же помощь требуется в срочном порядке. Такие животрепещущие вопросы должны решать куда более серьезные люди, чем премьер-министры, – решил он напоследок польститься он к президенту.
Одобрительный гул в зале для совещаний сигнализировал о единстве мнений собравшихся.
– Валерий Палыч, – обратился Лукашенко к Председателю КГБ, – в каком состоянии находится обменный фонд?
– В удовлетворительном, – нехотя пробубнил кэгэбэшник.
– Сами-то до трапа самолета доползут?
Вакульчик сделал задумчивое лицо, что-то прикидывая про себя, затем кивнул и добавил для вящей убедительности:
– Думаю, с этим проблем не возникнет.
– Хорошо, Валерий Палыч, вы там подготовьте их, подштукатурьте, если надо, чтобы они имели товарный вид. Они понадобятся мне в ближайшее время, – сказал президент, уже смирившись в душе с тем, что ему придется в очередной раз вставать в позу «бедного родственника» перед очередным москвичом.
– Другое дело, что потребует от нас взамен московский правитель? – проскрипел неприятным голосом со своего места Макей. – Каких уступок? И в чем?
– Каких бы уступок не запросил, нам необходимо будет согласиться, – парировал его мысль Головченко. – С выполнением можно и затянуть, либо вообще, утопить в бесконечных согласованиях. Но со временем. А сейчас, нам, как воздух нужна их помощь.
– А если потребуют признать Южную Осетию с Абхазией, или паче того – Крым? – опять снедовольничал министр иностранных дел.
– И что с того?! Попросят – признаем! – настаивал на своем премьер.
– Ага. И попадем в изоляцию, как и сами россияне, – не сдавался вредный Владимир Владимирович.