КПП встретило ее всеми оттенками серого и мрачного мира, в котором она привыкла жить, но о котором на время забывала, когда уезжала от сюда. В детстве она так редко бывала в центре, что совсем не знала той части города. Для нее всегда существовало только КПП и старый микрорайон, где находилась ее школа. Она до сих пор знала только как добраться до колледжа, выучила несколько проулков, что-то запомнила глядя из окна автобуса. А остальное так и оставалось для нее неизведанным.
От солнца хотелось поскорее спрятаться, хотя обычно она не спешила домой разве, что в особенно холодные зимние дни, когда простуженная мечтала о чашке горячего чая. Между гаражей и оттененных деревьями дворах идти было гораздо приятнее, но предоставленная солнцепеку улица зноем подгоняла ее ускорить шаг. Вот впереди, спрятанные под зелеными ветвями черемухи, показались разбитые окна ее квартиры. Такими они были очень давно и Леля не знали толи в них кто-то бросался камнями толи они сами потрескались от времени и мороза, давившего на них годами. Когда зимой на стеклах вырисовывался снежный узор они всегда немного трещали. Может дело было в этом, а может в чем-то другом. Но вид они имели прискорбный.
На площадке для сушки белья как всегда блуждала исхудавшая белая кошка. Леля подумала, что если дома будет какая-нибудь еда, то она обязательно поделиться с ней. Но еда может быть только при условии, что мама проспалась, встала и купила что-нибудь съестное. Ну хотя бы хлеба и молока. Вчера она весь день просидела на стакане вместе с бабой Зиной и ее сожителем, притащенным в дом не весть с какой помойки, дядей Володей. Сегодня был второй ее выходной и обычно перед работой она не пила, хоть и была при этом злая как собака.
Прошмыгнув в подъезд Леля застыла у первой ступеньки. Внутри было прохладно, сыро и темно. Не горела ни одна лампочка. Ее сердце внезапно быстро застучало, она стала тише дышать, чтобы прислушаться к голосам. Заходя, она расслышала как ее мама на кого-то кричала. Голос ее было невозможно перепутать ни с чьим другим и доносился он явно из разбитых окон их дырявого сундука. Ее мутно-зеленоватые глаза округлились из-за чего стали похожи на два теннисных мячика.
«Там кто-то есть.»
Медленно, стараясь дышать как можно реже, она стала подниматься вверх. Может быть ей это только показалось? А может мама разговаривала с телевизором или сама с собой? Ничего не было слышно даже возле их обшарканной двери с потерявшемся номерком. Только неясные шорохи и, кажется, кашель. В щели торчала какая-то бумажка. Леля мелком взглянула на нее и увидела, что это очередное уведомление о задолженности. На этот раз сумма в квитанции фигурировала больше ста тысяч.