– Какой вы мерзкий, – выдавила я, чувствуя, как глубоко в душе злость поднимает голову. – И подачки Глоуда мне не нужны, мы с бабушкой останемся у миссис Беркинс.
– Даже не обсуждается, – отрезал он. – Ты плохо знаешь Торна, милочка. Нельзя плевать в руку помощи, иначе эта рука может однажды сомкнуться на твоей шее.
Он ушел, хлопнув дверью и оставив меня переваривать эту новость. А последние слова его еще долго звучали у меня в голове.
Я застыла напротив того, что еще недавно было нашим домом. Черные обугленные стены, обвалившаяся крыша, провалы окон, будто распахнутые в немом крике рты. И все, абсолютно все, что напоминало о прошлом, превращено в пепел – библиотека со старыми книгами, бабушкино кресло-качалка, мои детские игрушки и три чудесных платья, одно из которых – подвенечное. Сердце тоскливо сжалось от воспоминаний о лавке тетушки Лаванды – тогда, в наполненные добрым волшебством мгновения, я позволила себе мечтать, как однажды предстану перед алтарем с любимым мужчиной. А сейчас и платье, и мечты рассыпались прахом.
За что Робби так со мной поступил? Неужели я заслужила такую лютую ненависть – ведь он догадывался, что и я, и бабушка могли быть дома и сгореть! Он ведь клялся забыть о том, что было в лесу. Но, как оказалось, иногда слова стоят меньше самого ржавого медяка.
Холодный ветер разметал полы алого плаща и укусил за лодыжки – я поежилась и переступила с ноги на ногу. Прохожие кидали на меня то жалостливые взгляды, то любопытные, кто-то глядел с откровенным осуждением. Но заговоривать не смели.
А еще я с неудовольствием осознала, что снова начала бояться. Чувствовала – боевой настрой, воля, смелость ломаются, как старое дерево в грозу, и отчаянно пыталась залатать дыры в своем самообладании. Помогали держаться мысли об Эрике – если уж он не сдался, то не сдамся и я. Мой отважный волк сможет побороть свое проклятие, а я – свое.
Миссис Беркинс предлагала нам остаться у нее, но после долгих раздумий я решила все-таки съехать. Смотря на нее и на ее доброго мужа, я видела пожилых усталых людей, далеко не богатых, живших в маленьком домишке, и стало как-то совестно садиться им на шею вместе со старой беспомощной бабушкой. Зная характер миссис Беркинс, я бы уверена – она будет суетиться вокруг нас и искать малейший повод помочь, поэтому стало совестно стеснять их и обременять своими проблемами.
Конечно, принимать помощь Торна Глоуда хотелось еще меньше, но я убежала себя, что это не надолго, и пойти на это стоит хотя бы ради бабули. Впрочем, она была так расстроена и раздавлена случившимся, подкошена слабостью, что не нашла сил меня отговаривать. Сказала лишь: «Он потребует вернуть долг».