– Здравствуйте, дядюшка, – произнесла я, сама от себя не ожидая такого спокойного и равнодушного тона.
Он таращился на меня несколько мгновений, а потом ткнул в мою сторону пальцем:
– Это все ты виновата! Это все из-за тебя!
Я пожала плечами. Видя, что я не оправдываюсь, не плачу, не пытаюсь защититься, он начал все сильней распаляться – щеки покраснели, глаза сощурились:
– Вечно от тебя одни проблемы, бедоносная ты девчонка! Я подозреваю, что это ты сговорилась с тем полоумным, что дом поджег! Не хотела, чтобы я его продавал, вот и подложила мне такую свинью! – его голос взлетел на октаву, аж в ушах зазвенело.
– Слышали бы вы себя со стороны, дядя, – я отхлебнула из кружки. – Может, вам чаю успокоительного заварить?
Он едва не зарычал и стал нарезать круги по кухне, а я недоумевала, как могла раньше бояться этого человека. Он ведь жалок. И глуп. Какая несправедливость, что от него зависело мое будущее. Разве я сама не смогла бы распорядиться собой? Но нет… Он – мой единственный оставшийся в живых родственник-мужчина, мой заступник, наставник, хозяин, почти святой. Даже бабушка не имела такого веса, как он.
– Она еще и издеваться смеет… Управы никакой нет… Скажи на милость, что за глупости про тебя болтают? «Волчья неве-еста, волчья неве-еста…», – перекривлял он кого-то и хлопнул ладонями об стол прямо передо мной. – И что там за дело с Робби? Ты вообще была в курсе, что он внук городского управляющего?!
– Кстати, его не нашли? – поинтересовалась я холодно. Этой ночью вместе с домом будто бы сгорели мои чувства – злость, досада, непонимание. Осталось мертвое пепелище и отголосок грусти – как легкий ветерок.
Это и к лучшему. Ведь если думать о случившемся постоянно – сойду с ума.
– Нет… Не нашли, – дядя махнул рукой, дескать, о чем я тут толкую. – Вроде как сгорел вместе с домом, не успел уйти. Полоумный… Туда ему и дорога. Надо же, каков гаденыш!..
И дядюшка Джеймс снова начал плакаться по поводу пропавших денежек. Оказывается, он уже успел договориться с Кротом о продаже. Его горе было таким глубоким и неподдельным, что в театре его талант встретили бы бурными овациями.
– И вообще, где тебя носило в этот момент?! – снова обратился он ко мне.
– В лесу была.
В ответ дядя нервно рассмеялся.
– Ха-ха! Не смешно, между прочим… – он хотел схватить меня за плечо, но я отшатнулась. – Я не знаю, кто распустил о тебе эти дурацкие слухи, но чтобы больше я их не слышал! Не хочу, чтобы моя репутация страдала из-за какой-то глупой девчонки, – он поджал губы и окинул меня критическим взглядом. – Торн выслал денег, сегодня я сниму вам с бабулькой дом, поживете там до свадьбы. Я бы, конечно, уже сейчас отправил тебя к жениху, но… Но ладно. Хотя бы видимость приличий надо соблюсти. И не смотри на меня так! – он пригрозил пальцем. Руки его, не знавшие тяжелого труда, были затянуты в белоснежные перчатки. – Люси тоже с вами поживет, заодно проследит, чтобы ты не наделала глупостей… И, если ты попросишь ее достаточно вежливо, то обучит тебя, как правильно нужно ублажать мужа. Она в этом больша-ая мастерица, – и подмигнул похабно.