– Ты так молчалива, я тебя не узнаю, – Эрик разгладил складки плаща на моих плечах и прочесал пальцами опушку воротника.
А я следила за ним, затаив дыхание и не смея шелохнуться.
– Раньше ведь болтала без умолку, хотя собеседник из меня был так себе, – он улыбнулся тепло и открыто, а я вдруг подумала, что готова пойти за этой улыбкой хоть на край света.
– Понимаешь, Эрик, – начала я несмело. – Мне немного непривычно видеть тебя в человеческом облике. Вот и смущаюсь.
Нет, ну что я несу?! Сейчас сквозь землю провалюсь от стыда.
– Конечно, в облике волка я был более харизматичен, понимаю, – согласился он, а потом добавил: – Но сейчас на мне хотя бы нет блох – и это весомое преимущество!
Не выдержав, я рассмеялась, представив его сосредоточенно чешущим шевелюру.
– Кстати, я еще не простил тебе «меховую шапку» и «волчье высочество», – он много значительно взглянул на меня и произнес низко: – Пирожками придется расплачиваться. С мясом. И с капустой.
– Ой, совсем забыла! У меня как раз есть пирожки, – слишком поспешно воскликнула я и зашарила в сумке, что до сих пор сиротливо болталась у бедра.
Я была несказанно рада сменить тему – вдруг припомнит еще что-то из моей легкомысленной болтовни?
И, надеюсь, он забыл тот неловкий поцелуй в нос?
Уже через минуту мы с аппетитом жевали, сидя на расчищенном от снега валуне. Казалось, что с каждой минутой становится все светлей и светлей – мутная серость уходила, уступая место первому утру нового года.
– Объедение. Просто тают в пас… во рту, – Эрик блаженно закатил глаза. – Тебе обязательно надо поделиться рецептом с королевскими поварами.
И вроде впору радоваться, но похвала эта напомнила о пропасти, что лежит между нами. Совсем скоро он вернется в столицу, взойдет на престол и в водовороте государственных дел едва ли вспомнит о смешной девчонке в алом плаще…
А я останусь в своем маленьком городке и буду хранить память об этих чудных событиях, о том, как он обнимал меня, как сидел рядом, касаясь моего бедра своим. Хотелось растянуть эти теплые мгновения, не покидать лес, заботливо укрывший нас от всего мира, как можно дольше.
Но скоро наступит пора прощаться, и никто не узнает, как мне на самом деле грустно.
– Я должен скорей отправить весть о своем возвращении, пока Рупперта не успели короновать, – при упоминании этого имени лицо Эрика сделалось жестоким, даже показалось – сейчас оскалится по-волчьи. – По закону должно пройти не меньше двух лет, чтобы пропавшего без вести монарха признали погибшим.
– И когда истекает этот срок? – с замиранием седца спросила я.