– Ой, батюшки-и!.. Ой-ой! Да неужели?..
Конечно, здесь было, чему удивляться. Зато бабуля больше улыбалась, и на лице ее было написано такое выражение, будто она с самого начала знала, чем все закончится.
– Не волнуйся так, милая, – ласково сказала она, тихонько сжимая мою ладонь. – Он обязательно придет.
Мне не нужно было смотреться в зеркало, чтобы понять – щеки залил румянец, будто мне в лицо плеснули краской. Никогда не получалось скрывать эмоции!
И вдруг… громкий стук в дверь.
Бах-бах-бах! – загремело на весь дом, а у меня сердце в пятки ушло.
– Кому там дома не сидится? – из комнаты показался мистер Беркинс с газетой в руках, в нарядном сюртуке и с подкрученными усиками.
– Я открою, – авторитетно заявила его жена, поправила чепец, оттеснила меня грузным телом и гордо поплыла к двери.
Я кинулась к бабушке и соединила наши ладони. Сердце колотилось о грудную клетку, как пойманная птица.
– Ты чего так испугалась, Рози? – спросила старушка.
А из дверей долетел зычный голос:
– Здесь ли проживает девица Розалин Эвлиш?
Я не могла его не узнать… Это голос управляющего – родного деда Робби. Сердце, которое только что билось с воодушевлением, запнулось. Холод пополз по ногам вверх, сковывая тело ледяным коконом.
Что он здесь делает? Если только… Решил обвинить меня в гибели своего внука и отвести в тюрьму.
Тем временем, Беркинс отвечала:
– Здесь-здесь! А по какому делу вы, уважаемый, пожаловали?
– По очень важному. Так сказать, государственной важности, – все тот же суровый тон, вгоняющий в ступор.
Ну все, я пропала! Он обозлился на меня за внука, он наверняка слышал все сплетни… И что мне теперь делать?! Я ведь ни в чем не виновата!
– И в чем заключается ваше дело?
Почему миссис Беркинс говорит так… весело и непринужденно? Что здесь вообще веселого? Я опустила взгляд на бабулю, сидящую в кресле – она продолжала улыбаться.
Я что, здесь одна, что ли, ничего не понимаю?!
И как главенствующий аккорд прозвучал ответ, от которого я чудом не грохнулась в обморок:
– Сватать невесту пришли, вот что за дело!
Что-о?! Сватать? Меня?
Глаза полезли на лоб, рот непроизвольно открылся, а в голове – ни одной связной мысли.
– Раз пришли, то заходите, не стойте на пороге! – миссис Беркинс посторонилась, пропуская гостей.
Сначала вошел раскрасневшийся от мороза управляющий – высокий, с седыми бакенбардами. Потом двое незнакомых мужчин с коробками, обернутыми яркой бумагой, а следом…
Мой Эрик. В невесть откуда взявшемся плаще алого цвета с меховым подбоем, со снежинками, запутавшимися в темных волосах, с широкой улыбкой на лице.