В тот день я так и не пошла никуда. Сначала я готовила, параллельно болтая с Марком, а после поехала помогать папе с делами. А Гоше пришлось написать, что появились непредвиденные обстоятельства, и пойти на свидание не смогу.
"Очень жаль. Раз так, то, окей, в другой раз. Но я обязательно жду тебя с Риной завтра вечером в "Орбите". Мы с парнями будем выступать", – ответил почти сразу парень.
Я тогда отделалась туманным обещанием посмотреть на обстоятельства и поскорее отложила телефон. Не хотелось тратить время на что-то или кого-то, кроме него. Как там мне говорил сам Марик? Что соскучился и что мы жили будто в разных мирах? Я только сейчас поняла, как же мне его не хватало эти несколько лет. Действительно, вроде проживали в одном доме, но такое чувство, что даже не мирах, а в разных Вселенных. И тот факт, что теперь можно с ним общаться и не беспокоиться о прошлом, делало меня безумно радостной. Настолько, что я, кажется, опьянела от счастья, и наделала глупостей.
Легла в свою постель с тем же ощущением счастья в груди. Мы с Мариком, как в старые добрые времена, играли после сытного ужина в монополию и рубились в старую версию ГТА*, которую он где-то откопал. Широко улыбнулась, вспомнив, что в этот раз победа была на моей стороне, и собралась спать, как меня отвлекло уведомление о новом сообщении, пришедшее на смартфон. С глупой улыбкой на губах взяла в руки гаджет, чтобы глянуть одним глазом, кому и что от меня на надо…
"Неизвестный номер: Я знаю твой грязный секрет, Полечка. Очень грязный и мерзкий. И когда это видео увидит твой папаша, то… Представь его реакцию сама, моя испорченная девочка"
Я сначала посчитала, что это какой-то розыгрыш или спам. Нахмурившись, открыла послание полностью и едва сумела сделать следующий вздох. Воздух, будто самый опасный яд, обжег горло и легкие, а пальцы задрожали, и я чуть ли не выронила телефон на пол.
Не может быть.
Не может…
Не може…
Может.
Похолодевшим пальцем нажала на "плэй", запуская видео. Уже заставка с очень знакомым местом – той самой университетской стеной, говорила о многом, и я уже знала, что на записи. Знала, но хотела… А чего я хотела? Сделать себе еще больнее, чем сейчас? Или вогнать себя в еще большую трясину страха? Не могла себе ответить, когда смотрела на наш с Мариком злополучный поцелуй. На нашу самую страшную ошибку, расплата за которой будет непомерно высокой. Да, неправильно, да, извращенно.
Но я не могу отвести взгляд. Там отчетливо видно меня – точнее, запись размытая, потому что снимали издалека и с приближением, но мое лицо можно разобрать. Крепкий затылок Марика тоже не спутать ни с чьим из-за прически. Да и одежда…